Рождение мексиканского государства

Желая укрепить позиции патриотов, радикальное крыло освободительного движения (где видную роль играли мелкие землевладельцы, представители зарождавшейся буржуазии, низшее духовенство, интеллигенция и т. д.) во главе с Морелосом решило создать единый руководящий орган и разработать программу, в которой нашли бы отражение не только политические и экономические вопросы, но и социальные проблемы. Ситакуарская хунта, раздираемая внутренними разногласиями, к тому времени утратила всякий престиж (чему способствовали военные неудачи повстанцев в центральной части страны) и фактически перестала существовать, поскольку Район приказал арестовать своих коллег, обвинив их в насилиях над мирными жителями.

28 июня 1813 г. Морелос издал в Акапулько декрет о созыве в сентябре национального конгресса в Чильпансинго для образования правительства. Отвергая возражения Района, предлагавшего отложить конгресс до следующего года, он в то же время заявлял, что отнюдь не претендует на главенствующую роль и охотно удовольствуется положением и званием «скромного слуги нации»^{90}. Форсируя созыв конгресса, Морелос исходил из необходимости укрепления и централизации руководства и преодоления анархии среди повстанцев.

В принципе он выступал за формирование конгресса демократическим путем, посредством выборов. Но учитывая, что выборы можно провести далеко не всюду, считал возможным в отдельных случаях изменить процедуру. Вскоре по прибытии в Чильпансинго Морелос заявил, что, поскольку его власть признана революционной армией, он с целью ускорения созыва конгресса сам назначит временных заместителей недостающих депутатов, которые в любой момент могут быть отозваны и заменены другими по усмотрению избирателей. Он указал также, что по мере освобождения страны от испанского владычества законодательный орган будет пополняться новыми депутатами^{91}. Эти положения содержались в составленном Морелосом «Регламенте», который 13 сентября его секретарь Хуан Непомусено Росаинс зачитал депутатам, съехавшимся в Чильпансинго. Наряду с ними там собралось много других военных и гражданских деятелей.

Конгресс, объявивший себя «Верховным национальным конгрессом Америки», открылся 14 сентября. Заседания его проходили в помещении церкви. Большинство депутатов, среди которых были члены ситакуарской хунты, Бустаманте, Кинтана Роо, Кос и др., принадлежало к буржуазно-помещичьей интеллигенции и низшему духовенству. Вступительную речь, написанную Бустаманте, произнес Морелос, уделивший особое внимание идее народного суверенитета. «Суверенитет, — сказал он, — принадлежит исключительно народам и если передается монархам, то в случае их отсутствия, смерти или пленения вновь переходит к народам. Народы вольны изменять свои политические институты по собственному усмотрению. Ни один народ не имеет права порабощать другой…»^{92}

В тот же день был оглашен представленный Морелосом программный документ под названием «Чувства нации», в котором нашел отражение ряд важнейших социально-экономических и политических вопросов, частично ставившихся уже раньше. Он предусматривал отмену рабства и деления населения на группы по признаку расовой принадлежности, замену бесчисленных податей и сборов единым для всех налогом (в размере 5 % дохода), гарантии собственности и неприкосновенности жилища, издание законов, которые покончили бы с крайностями общественного неравенства — роскошью одних и нищетой других, открытие портов для иностранных судов, запрещение пыток и т. д.

В «Чувствах нации» четко формулировались основные принципы национальной независимости, народного суверенитета, разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. «Суверенитет проистекает непосредственно от народа, и только он может вручить его Верховному национальному конгрессу Америки», — заявил Морелос и указал, что Новая Испания не станет свободной до тех пор, пока тирания не уступит место либеральной форме правления. Подчеркивая преемственность революционного движения, он призвал свято чтить память Идальго и ежегодно отмечать 16 сентября годовщину того памятного дня, когда «прозвучал призыв к независимости»^{93}.

Придавая этой программе исключительно важное значение, Морелос тщательно готовил ее. Накануне открытия конгресса он пригласил к себе Кинтану Роо и, познакомив его с проектом, попросил сделать необходимые поправки и замечания. Но прочитанный Морелосом текст был, по мнению Кинтаны Роо, столь ясным и логичным, что он не мог предложить никаких изменений. Документ произвел сильное впечатление и на остальных слушателей, присутствовавших на заседании конгресса. Высоко оценивают его также историки. По словам мексиканских ученых Хосе Мансисидора и Агустина Куэ Кановаса, социальные проблемы были поставлены в «Чувствах нации» так смело, как никто их раньше не ставил^{94}.