Рождение настоящего

Кафе было уютным, без излишеств, присущей саморекламы, навязчивого персонала, дорогой мебели. Оно было душевным. Возможно, в любой другой день, в другой компании, каждый из них даже не обратил бы на это заведение внимания, не уловил бы ту тонкую атмосферу искренности, которой было наполнено все вокруг; но сегодня, кафе было важным дополнением их общения – оно располагало открывать друг другу потаенные уголки своей души, о наличии многих из которых, до сегодняшнего дня, они оба даже не догадывались. Не замечая времени, не обращая внимания на предательски остывшие чай и пирожки, они, не пытаясь казаться лучше, выбирать правильные темы для обсуждения, говорили ни о чем и о многом. Они много говорили о состоянии души в различные времена года, и, как и, как оказалось, оба любили осень, не за то, что это время грусти, уединения, наоборот, это время перемен, разряженного, многообещающего воздуха, теплого, дружелюбного дождя. Самое продуктивное время для того, чтобы начинать жить, работать, любить, менять что-то в стабильной летней обыденности.

– Уже слишком много времени. Пора расходиться, – спокойно, без нотки грусти сказала она.

– Да, конечно. Я могу довезти тебя.., Я могу проводить тебя на метро.

– Ты можешь проводить меня до метро, а на метро покатаемся в следующий раз.

Мысль о том, что они увидятся снова, была настолько естественной, что невозможно было представить обратного. Распрощавшись как старые знакомые, они, полные гармонии и приятного послевкусия, отправились в противоположные концы города.

Вечером того же дня, в разных окраинах многомиллионного города, в одно и тоже время, с одинаковой улыбкой на лице, ложись спать двое. Их мысли были неоднозначны. С одной стороны, день был настолько хорош, что они хотели продлить его как можно дольше, боясь потерять во сне все приятные ниточки, составляющие кружево с множеством замысловатых узоров; с другой стороны, мысль о том, что их встреча повторится, не давала покоя, и они хотели всеми способами ускорить ее.

Утро. Запускается маховик рабочей недели. Все по местам, все по полочкам. Нет времени на сентиментальности, вперед и только туда. Обыденная многозадачность уже не тяготит, как раньше, просто стирает границы личного в интервале понедельник – пятница. Более половины любимого первого дня пройдено и тут звонок. Все на миг замолкает и останавливается.

– Да! – Женя ответила так, будто они разговаривают каждый час.

– Привет! С началом новой учебной недели!

– Спасибо! И тебя! – и на другом конце провода он почувствовал свет и тепло от той же мягкой улыбки, которая своей искренностью и добром озаряла вчера музей.

– Ты обратила внимание, какое чистое, голубое небо сегодня?

– Конечно! Ни облачка! По пути на работу, хм, в институт,  мне казалось, что земля исчезла, и кроме неба, глубокого, чистого, насыщенного, ничего не осталось.

– Ты занята сегодня вечером?

– А есть предложения?

– Конечно! В вечернем небе тоже можно разглядеть свою прелесть.

– Хорошо. Где и во сколько?

– Давай в том же кафе. В семь.

– Договорились.

И вновь все загудело, заработало, зазвонило и завертелось. Только этот гул уже не имел эффекта заражения: границы личного все четче обрисовывали все вокруг.

Невыносимо долгий рабочий день наконец-то осчастливил завершением. И вот, они опять вместе, опять в потусторонней вселенной, где нет умыслов, умыслов, фальши, просчетов, амбиций.

– Мне очень нравятся маленькие провинциальные города. Когда приезжаешь в один из таких, ощущение, что попадаешь в совершенно другую страну. Причем, каждый город – совершенно другая страна. Теоретически, мы все конечно одинаковые, но это формальности. Осознаешь, насколько отличаются приоритеты, мировоззрение. Люди в русских селеньях возвращают к жизни. Они настоящие.

– А какой твой любимый город?

– Такого нет. Каждый хорош по-своему, каждый открывает нового тебя.

Оставив кафе наедине с собственными мыслями, проигнорировав активно зазывающий общественный транспорт, они отправились пешком измерять километры ночного города. Отбросив страхи и сомнения, они то кружились в танце, то бежали вприпрыжку, то еле плелись. Ночь была теплая, глубокая, пропитанная ароматом душевного спокойствия и счастья. И, что самое интересное, они все еще оставались теми же беззаботными студентами, которыми были с самого начала. Обсуждая фильмы, книги, прохожих, в чем-то наивные взгляды, они медленно вплетались друг в друга, не оставляя ни шанса остановить вихрь безумства.