Рождение новой России

Характерен состав «разбойных партий». Это — прежде всего беглые помещичьи и дворцовые крестьяне, дворовый люд, работные люди, рекруты и солдаты. Последние две группы играли немаловажную роль в создании и деятельности «разбойных партий». Нелегко приходилось солдату русской армии. Не случайно в рекрутском плаче поется, как молодой рекрут «зубы рвет, в службу царскую нейдет». Солдат муштровали, подвергали жестоким телесным наказаниям, обирали, превращали в прислугу «для домовой своей работы», в даровую подневольную рабочую силу в офицерском хозяйстве. «Доля солдатская» была столь горька, что нередко доведенные до отчаяния солдаты заявляли за собой «слово и дело государево», прекрасно понимая, какое суровое наказание их ждет, если они заявят «ложно», что чаще всего и бывало. Ненависть к порядкам, существующим в армии да и в крепостной стране в целом, выливалась в бегство рекрутов и солдат, уходивших из своих воинских частей. По лесам и болотам, по степным буеракам, на необозримых берегах больших русских рек скиталось немало беглых солдат. Встречаясь со своим социальным собратом, беглым крестьянином, работным человеком, солдат нередко брал на себя инициативу в организации «разбойных партий», учил таких же беглых, как и он сам, нередко, может быть, своих земляков воинскому строю и обращению с оружием. Но основную массу участников «разбойных партий» составляли все же беглые крестьяне.

Вот почему действия так называемых «разбойников» мы расцениваем в первую очередь как действия беглых помещичьих крестьян и дворовых, работных людей и бурлаков. Живучесть такой формы социального протеста, как действия «разбойных партий», обусловлена была тем, что они — эти партии — непрерывно пополнялись, и разгром одной из «воровских шаек» в конечном счете приводил к тому, что появлялись нередко тут же рядом другие «разбойные партии». Питательной их средой являлась в основном русская деревня.

Местные власти доносили в Сенат, что подавляющее большинство так называемых «разбойников» состоит из крестьян, которые, собираясь в «партии», действуют против помещиков и их слуг, прибегая к «пожогам, грабежам и убивствам». «Разбойные партии» пополнялись беспаспортными беглыми крестьянами и работными людьми «казенных и партикулярных заводов». И сколько правительство не принимало мер к ликвидации «разбойных партий» и предотвращению их дальнейшего появления (указы, угрожавшие всеми карами укрывателям беглых, подробные инструкции о борьбе с «разбойными людьми»), все они были неэффективными. Отряды «воровских людей» почти непрерывно пополнялись за счет беглых крестьян, дворовых и работных людей и пользовались с их стороны всемерной поддержкой. «Разбойники» охотно принимали беглых крестьян в свои отряды.

Казанский губернатор фон Брандт со скорбью отмечал, что в случае нападения «разбойников» «работные люди хозяев и приказчиков и всякую поклажу не будут охранять», а либо примкнут к «разбойникам», что чаще всего и бывало, либо разбегутся.

Крестьяне снабжали «разбойников», информировали их о помещиках, о действиях властей и отрядов войск, укрывали их и оказывали другие услуги. Рассчитывать на помощь своих людей (крестьян или дворовых) в случае нападения «разбойников» помещики не могли. Так, например, когда в сентябре 1769 г. «воровские люди» напали на дом помещика Пазухина в селе Араповке Алатырского уезда и захватили самого Пазухина, то никто из крестьян и даже караульных не откликнулся на звон деревенского колокола, призывавшего крестьян выручить своего барина, уведенного нападавшими в поле, где они совещались, отрубить ему голову или отпустить домой.

Крестьяне, дворовые, вступившие в «разбойные партии», часто приводили своих товарищей в усадьбу к барину для того, чтобы совершить акт мести. Более того, нередко можно проследить непосредственную связь между восстаниями крестьян и работных людей и действиями «разбойных партий». Так, в 1752 г. в деревне Поминовой в ответ на попытку прапорщика воинской команды схватить жену одного «разбойника» 2 тыс. крестьян выступили с оружием, отбили арестованную и другого участника «партии».

Во время волнений приписанных к демидовским заводам крестьян Ромодановской волости в июне того же 1752 г. власти и воинские команды больше всего опасались слияния движения работных людей с действиями «разбойных отрядов», хорошо вооруженных и многочисленных.

Весной и летом 1765 г. во время восстания крестьян села Ивановского Пензенского уезда поручик Дмитриев, возглавлявший воинскую команду, очень опасался действовавших вблизи села «воровских и разбойных партий», которые были связаны с восставшими крестьянами и могли с ними соединиться.