Рождение новой России

Он старался установить торговые сношения с Хивой, Бухарой, Персией, снаряжал посольство в Индию, стремился к «богдойским морям», в Китай, на Дальний Восток, на берега Тихого Океана и Амура, которые он думал заселить казаками.

Ордын-Нащокин стремился к «морским пристанищам», устанавливал в Пскове «градское устроение», проектировал замену дворянского ополчения регулярным войском, набираемым на основе рекрутской повинности, и предлагал ряд проектов, которые могли бы сделать честь государственному деятелю не только XVII, но и XVIII в.

В России XVII в. протекала деятельность Василия Васильевича Голицына, широко образованного ученого, автора проекта создания регулярной армии, выдвигавшего, как мы уже видели, в числе прочих преобразований идею изменения положения крестьян, живших на государственной земле.

Василий Васильевич Голицын шел дальше Ордын-Нащокина в своих «прожектах». Он мечтал о социальном переустройстве, о «нравственном совершенствовании», о распространении образования и просвещения, укреплении связей с Европой. Он не был дельцом, как Афанасий Лаврентьевич Ордын-Нащокин, а скорее «прожектером» в стиле «просвещенного века» Екатерины II. Кто знает, какие мысли, недосказанные польским послом Невиллем, перед которым разоткровенничался Голицын, роились у него в голове и что писал он в своей рукописи «О гражданском житии или о поправлении всех дел, яже належат обще народу», хранившейся в его библиотеке!

Дух преобразования проник в боярские хоромы. По этому пути пошли и «дядька» царя Алексея Борис Иванович Морозов, и боярин Артамон Сергеевич Матвеев, библиофил, человек очень образованный и начитанный, первый составитель исторических трудов.

По инициативе Артамона Матвеева возник первый на Руси театр и театральное училище, а при дворе и в ряде боярских домов девушка перестала быть теремной затворницей; по его же инициативе при дворе смотрели «комедийные действа», что было уже зародышем петровских ассамблей.

Это был государственный деятель, смело смотревший и шедший вперед.

Рядом с ним к тому же, но другим путем, шел Федор Михайлович Ртищев, ученый богослов, основатель первых больниц и приютов, «человеколюбец» и благотворитель. Все это свидетельствовало о смелости мысли, о размахе и глубине идей передовых людей Московской Руси XVII в., той самой «Московии», которую многие невежественные и ограниченные, самовлюбленные и тупые иноземные послы и путешественники считали «дикой» и «азиатской» страной.

И глубоко прав был Белинский, когда говорил о делах и людях допетровской России: «Боже мой, какие эпохи, какие лица! Да их стало бы нескольким Шекспирам и Вальтер Скоттам!».

Недаром ученый хорват Юрий Крижанич стремился в Москву. Этот верный сын славянства, для которого Россия стала второй родиной, в Москве видел силу, способную освободить славянские народы от «чужевладства» — иноземного ига. «Ни один народ под солнцем не был так обижен и посрамлен от иноземцев, как мы, славяне, от немцев…», — писал Крижанич. Выступая ярым противником преклонения перед всем «немецким», чужестранным, он взывал к чувству собственного достоинства, к чувству национальной гордости славян, говоря, что все горести «от чужебесия: всяким чужим вещам мы дивимся, хвалим их и превозносим, а свое домашнее житие презираем».

XVII век был временем, когда Россия установила постоянное общение с Западной Европой, завязала с ней более тесные, чем ранее, торговые и дипломатические связи, использовала ее технику и науку, воспринимала ее культуру и просвещение. Но это было именно общение, а не влияние, и ни о какой подражательности не могло быть и речи.

Учась и заимствуя, Россия развивалась самостоятельно и брала только то, что было ей нужно, и только тогда, когда это было необходимо. Это было время накопления сил русского народа, которое дало возможность в XVIII в. осуществить подготовленные самим ходом исторического развития России грандиозные реформы Петра.

Русский народ веками накапливал опыт — опыт земледельцев и дровосеков, каменщиков и плотников, смелых поморов и казаков. Этот опыт нашел свое отражение в развитии «уметельных наук» и познаний русских людей об окружающем их мире и природе. Жажда и потребность знаний все более и более распространялись среди передовых русских людей. В борьбе за независимость своей родины русский народ стремился научиться владеть оружием врага и быть не менее его искусным в ратном деле, видел необходимость выйти к морю для того, чтобы удовлетворить интересы развивающейся русской торговли и промышленности и обеспечить достойное России международное положение. Все это в совокупности, так ярко проявившееся в конце XVII в., свидетельствовало о том, что перед началом деятельности Петра Россия стояла на пороге преобразований.