Рождение новой России

Только глубокой осенью Петр вернулся в Москву.

В январе 1694 г. Петр похоронил мать. Царь очень любил се и тяжело переживал потерю.

Наталья Кирилловна была последним звеном, связывавшим Петра с дворцовой стариной. Когда царицы не стало, единственным блюстителем древнего придворно-церковного церемониала остался Иван Алексеевич. У царя Петра складывался свой «обычай» при дворе, весьма мало напоминавший старину.

А весною 1694 г. «шкипер» («шипгер»), как называл сам себя Петр и величали его окружающие, уже плыл Сухоной и Двиной к «Городу» (Архангельску). В Унской губе Петр попал в сильный шторм, и только искусство лоцмана Антона Тимофеева, крестьянина Сумского погоста, спасло яхту царя. Пристали к Пертолинскому берегу, где Петр поставил собственноручно сделанный им крест с надписью на голландском языке: «Этот крест сделал капитан Петр в лето Христово 1694».

Побывал Петр и в Соловецком монастыре, где еще совсем недавно «сидели в осадном сидении» монастырские трудники да казаки-разинцы, выходил на новых морских судах русской постройки «Святом Петре» и «Святом Павле» в Белое море и Ледовитый океан. На корме кораблей развевался новый русский флаг — красно-сине-белый.

Хотя плавания эти не обходились без «конфузий», тем не менее они сделали свое дело; Петр полюбил море.

Уже в те времена у Петра зародилась мысль, которую он позднее высказал и претворил в жизнь. «Водное пространство — вот что нужно России, — наставительно говорил он князю Кантемиру, — и эти слова он написал на заглавной странице своей жизни»[3].

Именно в эти годы у Петра вырабатывались те черты, которые он в дальнейшем проявил в своей деятельности: любовь к порядку, уменье схватывать суть дела и в то же самое время вникать во все его детали, настойчивость и порывистость, желание делать все лучше всех и во всем быть всем примером.

Вернувшись из Архангельска, Петр провел большие сухопутные маневры под селом Кожуховым. «Бомбардир Петр Алексеев» двинул на стрельцов своих бывших «потешных». Он искренне был рад, убеждаясь в преимуществах новых, им созданных полков, которые успешно теснили стрельцов. Пересыпанные шутками и «потехами» маневры под Кожуховым были близки к настоящему бою: раненые и убитые были тому свидетельством.

«Кожуховское дело» выявило все преимущества новых солдатских полков, все их превосходство над старыми стрелецкими. Петр не скрывал своей антипатии к стрельцам. Он заранее уготовил им роль пассивно обороняющихся и рад был их поражению.

На этом и кончились раз и навсегда «потехи». «Кожуховское дело» вселило в Петра уверенность в своих силах. Под Кожуховым еще «шутили», по образному выражению самого Петра, но скоро пришлось уже «играть» под стенами Азова.

Азовские походы

Союз России с Польшей, Венецией и Австрией против Турции, заключенный еще Василием Васильевичем Голицыным в 1686 г., продолжал существовать.

Австрия и Польша вели войну вяло. Зато союзники оказывали все усиливающееся давление на русских дипломатов, побуждая Россию начать военные действия против Крыма. В том случае, если бы Россия не открыла военных действий, она могла бы опасаться заключения союзниками сепаратного мира с Турцией. Перейти же вновь к активным военным действиям Россия, после неудачных походов Голицына на Крым, сразу не могла и долгое время довольствовалась дипломатическими переговорами и «состоянием войны» с Турцией.

В 1692 г. в Крым отправилось русское посольство. Русское правительство требовало прекращения уплаты дани, которую ежегодно отправляли из Москвы в Крым, прекращения постоянных набегов крымцев на южные окраины Русского государства, возвращения «святых мест» в Палестине греческому духовенству, предоставления казакам права ловли рыбы на Днепре.

Видя слабость России, Турция не пожелала идти ни на какие уступки.

Петру необходимо было решить «турецкий вопрос», чтобы обезопасить южную Россию от грабительских налетов крымских татар и пробиться к Черному морю, которое тогда, в XVII в., было «внутренним озером» Оттоманской империи. Карл Маркс отмечал, что «Россия уже не могла оставить… устья Дона, Днепра и Буга, а также Керченский пролив в руках кочующих и разбойничающих татар»[4].

Кожуховские маневры убедили Петра в том, что с Турцией можно говорить не языком дипломатии, а языком оружия. Война стала неизбежной.

В это время на граничившей с Крымом Украине было неспокойно. С «Гетманщины», как называлась территория Украины, воссоединенная с Россией, ушел сперва в Сечь, а затем к туркам Петрик Иваненко, призывавший украинских казаков к восстанию против России и гетмана Мазепы. В союзе с крымцами казаки Петрика Иваненко неоднократно нападали на украинские города и села, оставляя после своих налетов одну «руину».

Гетман Украины Мазепа, на гетманскую булаву которого претендовал Иваненко, просил Петра скорее начать военные действия против крымцев. За войну России с Турцией усиленно ратовал и иерусалимский патриарх Досифей, безуспешно пытавшийся укрепить в Палестине влияние греческой церкви.