Рождение подвига

...Земля пахла сыростью и горьковатой кирпичной пылью. Сучок полз вдоль разрушенной стены, делал короткие остановки, чтобы смахнуть с глаз едкий пот. Когда-то он страшился слов «мертвое пространство». Он знал, что на военном языке это означало место, куда не достает огонь противника. И теперь он полз, и в душе благодарил лейтенанта за солдатскую науку. И ему было радостно думать, что это самое «мертвое пространство» оберегало его сейчас от вражеских пуль, сохраняло жизнь.

Сучок вглядывался в каждую развалину, в каждую кучу битого кирпича — все казалось ему подозрительным.

Фашистский наблюдатель снова дал знать о себе. Пулеметная очередь подняла рядом с Сучком фонтанчики песка и пыли — будто смерть предупреждала: «Уходи, пока не поздно»... Но Сучок полз, В ушах у него, не умолкая, звенел призывный хрупкий голосок ребенка. Солдат уже различал надрывное всхлипывание.

Еж не отрывал глаз от бинокля. Пулеметчикам, прикрывающим солдата, он на всякий случай подал сигнал рукой: «Приготовиться».

Сучок дополз... В углублении среди битого кирпича лежала вниз лицом женщина. Растрепанные волосы закрывали лицо. На спине старенькой вылинявшей телогрейки лохматились рваные дыры от пуль.

Сучок вскочил и, уже не укрываясь, бросился в развалины.

Когда он показался с ребенком, обхватившим его за шею, из развалин навстречу кинулся немец.

У Ежа, наблюдавшего за солдатом, замерло сердце. Он чуть было не крикнул: «Огонь!» Но стрелять нельзя. Можно попасть в солдата, в ребенка.

И тут Еж увидел, как Сучок, отчаянно размахнувшись, швырнул в фашиста «лимонку» и в ту же секунду бросился к позициям штурмовой группы.

...Его окружили товарищи, смотрели, как завороженные. А он гладил прижавшегося к нему чумазого мальчонку и все не выпускал его.

Подошел лейтенант, обнял солдата.

— Спасибо, — сказал он. Потом распорядился: — Перевяжите ему руку.

Только теперь все заметили, что из рукава шинели Сучка капала кровь.

Вскоре появился санитар, и они втроем отправились в тыл...

...Река дохнула зябко, и вместе со степным ветерком на позиции натянуло тумана. Рассвет все не наступал. Пора начинать.

Лейтенант Еж подал долгожданную команду: «Вперед!» И будто пятнистые ящерицы, в маскхалатах поползли вперед разведчики и саперы, а солдаты атакующей группы по одному исчезали в ходе сообщения. Труднее приходилось артиллеристам. Невелика с виду пушчонка-«сорокопятка», а в ней почти полторы тонны. И снаряды, что ни ящик, — пуд. Но артиллеристы народ смышленый. Лямки пристроили, впряглись по-бурлацки и тянут. А чтобы не гремели станины, тряпьем обмотали их. Рядом с орудием шел, пригибаясь, лейтенант Еж.

Туман — отличная маскировка. Только бы не сбиться с направления. Тут, главное, делай то, что враг за невозможное считает.

Шли торопливо, делали короткие остановки, прислушивались. Вот слева затараторила автоматная очередь. «Обнаружили, — подумал лейтенант, — или для успокоения, на всякий случай?».

Но вскоре над головой поднялись свистящие потоки свинца. Вслед за ними громыхнули первые взрывы. Солдаты штурмовой группы поняли, что это наш артналет: он означал сигнал накапливаться на исходной позиции для броска в атаку. Сейчас группа закрепления поднимет шум и стрельбу слева — это будет обозначать ложную атаку на здание с юга, а атакующая группа одним броском должна ворваться в дом с востока. Еж поторапливал артиллеристов. Они уже готовили орудия к бою. Их задача теперь, как только обнаружится любая огневая точка врага, подавить ее с первых выстрелов прямой наводкой.

Слева раздалась стрельба. «Начали», — догадался Еж и поднял группу в атаку. И тотчас же поблизости ударила тяжелая очередь из крупнокалиберного. Еж упал и сполз в воронку. Артиллеристы направили ствол «сорокопятки» в сторону противника, выжидая. Туман мешал. Неизвестно, откуда стрелял крупнокалиберный. Еж решил помочь артиллеристам. Он дал короткую очередь из автомата, вызывая огонь на себя, и отполз в сторону. Фашист клюнул на приманку, тут же послал в ответ прерывистую очередь-скороговорку. И не успел он замолкнуть, как прогремела оглушающе наша «сорокопятка», спустя минуту — еще раз. Вражеский пулемет замолк. Наши солдаты бросились в атаку. Слышно было, как с хрустом лопались гранаты, осколки со скрежетом царапали стену дома. Одновременно несколько взрывов потрясли воздух.