Рождение (СИ)

— То есть ты как-то смог пройти контроль моей службы безопасности и пришёл на похороны моего самого родного человека, чтобы спросить свои тупые, напрочь идиотские вопросы? Чтобы нажиться на чужом горе и выложить это в какую-то вшивую газету? Получить премию от своего босса, пользуясь смертью моего сына? — Не веря в такой самоубийственный поступок, спросил Кузнецов этого журналиста, чувствуя закипающую внутри ярость. Однако сам голос Александра Михайловича в этот момент выражал ровным счётом ничего. И только хорошо знающие его люди могли сказать, в какой степени бешенства находится сейчас генерал-лейтенант. Хоть журналист, понятно, не знал повадок Кузнецова, зато своим профессиональным чутьём он почувствовал надвигающееся на него бурю, что сметёт его, как соринку. Он понял, что сильно ошибся и круто влип в неприятности по самое горло, а потому невольно побледнел. — Ты вообще адекватный? Может быть под наркотой? — Александр тем временем продолжал задавать вопросы всё тем же сухим, бесцветным и безэмоциональным голосом. Вдруг рука Александра резко дёрнулась к журналисту и вырвала из его рук микрофон, после чего бросила его в осеннюю слякоть. — Или, — Кузнецов наклонился к уху проштрафившегося паренька и прошептал так, чтобы никто не услышал, так как гости уже начали заинтересованно поглядывать в их сторону. — тебе жить надоело? Тогда ты выбрал не лучший способ самоубийства.

— И-извините, я н-не хотел вас раз-зозлить. — Уже заикаясь от страха, вымолвил журналист.

— Да что ты? А как по мне, этого ты и хотел. Сделал, по крайней мере, всё для достижения своей цели. — Прошипел сквозь зубы Кузнецов.

Тем временем, к ним подошёл Пётр Геннадьевич Лепестков, первый помощник генерал-лейтенанта.

— Какие-то проблемы, Александр Михайлович? — он обратился к своему начальнику, напрочь игнорируя присутствие паренька. — Да, проблемы. — Кивнул тот на журналиста. — Я не знаю, кто и почему его пропустил сюда, но это нужно быстро исправить. И было бы неплохо, если бы ему объяснили, что негоже соваться со своими тупыми вопросами к человеку, у которого убили сына. Доходчиво объяснили. — Добавил четвёртый замминистра с угрожающими нотками в голосе.

— Сделаем. — Лепестков коротко кивнул головой двум ребятам из личной службы безопасности Кузнецова и паренька под руки увели с мероприятия в неизвестном направлении.

Убить, конечно, не убьют, но в больничке журналюге придётся полежать со сломанными рёбрами. И обращаться в правоохранительные органы бесполезно, его там просто пошлют с обвинениями на генерал-лейтенанта полиции.

Молодой да ранний. Ничего, сегодняшний день будет ему хорошим уроком жизни, ещё на пользу пойдёт. — подумал Кузнецов о незавидной, сегодня, судьбе молодого паренька, который был достаточно неосторожен, чтобы сунуться со своими вопросами к человеку, испытывающему горе и при этом имеющего все возможности банально убить того.

После данного события Александр ещё буквально минут двадцать погулял среди гостей и решительно направился к Василию Ярославовичу.

— Ну что, мы можем ехать или тебе здесь с кем-то ещё надо поговорить? — Спросил Александр только что отошедшего из очередной кучки гостей Токарева.

— Да нет, можем отправляться к тебе. Баня же уже готова, не так ли?

— Конечно. Только нас и ждёт.

Они сели в одну машину и водитель повёз их в загородный дом Александра Михайловича. За ними увязался приличный такой кортеж из машин личной охраны.

Ехали они где-то полтора часа и за это время успели обговорить много малозначимых тем. Самый важный разговор они решили не трогать, пока не приедут к Кузнецову домой. К тому же оба не привыкли разговаривать о действительно серьёзных вещах, а водитель, сидевший за рулём, никак не относился к лицам, имеющим полное и абсолютное доверие.

Когда они, наконец-то, уже приехали, начало потихоньку вечереть.

Вот они вышли из машины и, минуя большой четырёхэтажный дом, построенный в современном стиле, направились к массивному деревянному срубу, в котором и находилась баня.

Они вместе попарились два часа, разговаривая на отвлечённые темы и расслабляясь. Для Александра Михайловича подобный отдых был особенно важен и приятен, так как смерть сына очень сильно ударила по его нервной системе. Посторонние люди даже начали замечать седину в его волосах. Когда два высоких чина вместе распили пару бутылочек хорошего, дорогого пива, они приступили, наконец, к серьёзному разговору.

— Ну что, Кузнецов, уже придумал, как будешь вершить правосудие над убийцей? — Крутя в руках бокал с пивом и внешне, вроде бы, полностью расслабившись, тем не менее с прежней остростью ума спросил Александра генерал-полковник.

— Уж как заставить того страдать, я всегда придумаю, вот только эта мразь оцифровалась. — Мигом став серьёзным и мрачноватым, ответил хозяин бани.

— Что ж, я чего-то такого примерно и ожидал, иначе бы ты и сам, без моей помощи, спокойно бы расправился с наглецом. — задумчиво пожевал губами Василий. — Дай угадаю, тебе нужен мой племяш? А точнее его возможности по добыче информации благодаря его месту работы и должности?