Рождение сверхновой

— Ну, да, — подтверждаю я лучезарно, — В прошлый раз я согласилась. С массой условий, но согласилась. Но ты мне нравишься, мне не хочется тебя огорчать…

— Не понимаю, — трясёт головой пацак, — Можешь объяснить?

— Так я и объясняю, — слегка обижаюсь я, — Я согласилась, но раз ты снова спрашиваешь, значит, ответ тебе не нравится. Поэтому я даю тебе другой вариант. Может, на этот раз угадаю. Всё ради тебя!

Последнюю фразу говорю, аж подпрыгивая от восторга и желания угодить любимому оппе. Но что-то оппа смотрит хмуро. И главное, винить некого, сам дурак. Кажется, время прошло не впустую, на душе прямо цветы расцветают.

— Тебе не нравится? — участливо спрашиваю я. ЧжуВон соглашается, нет, ему не нравится.

— Ничего страшного, пригласишь ещё раз на свидание, снова спросишь…

— И ты согласишься? — недоверчивость так и сочится из него.

— Почему соглашусь? — удивляюсь его наивности, — Между «да» и «нет» есть много вариантов.

— Я надеюсь, их число не бесконечно? — хмурится пацак.

— Вот не понимаю я тебя! — теряю терпение, — Я тебе даю такие прекрасные поводы пригласить меня на свидание в очередной раз, а ты морду воротишь?!

— Просто пообщаться тоже неплохой повод, — бурчит пацак.

— Бестолочь! — припечатываю его по-русски, — Это не повод, это причина. А настоящие причины лучше скрывать.

Ужин заканчивается, я блаженствую. Прям разомлела, так классно время провела! Накапала я всё-таки ЧжуВону на мозги, не зря вечер прошёл.

— Шампанское будешь? — Неожиданно!

— Одна не буду, а тебе нельзя. Ты за рулём.

— Не проблема. Охранник машину поведёт.

— Тогда по бокальчику, — столько мне не повредит. Я надеюсь.

Немного всё-таки повредило, развезло меня. Нет, на ногах я держалась твёрдо, а вот сопротивляемость упала почти до нуля. Чуть сверхпроводницей не стала. И ЧжуВон воспользовался. Мы же вместе на заднем сиденье оказались. Долго он не думал, минут через пять нагло подтащил меня к себе спиной к себе и… кажется, всю помаду с губ съел. Её и так-то немного было.

Сопротивляться не стала ещё с целью соблюдения закона равновесия. Ему тоже нужно дать ощущение не зря проведённого времени. Только что-то думается мне, перевес в его сторону получился, у меня аж губы чуть опухли.

Когда провожал до двери, опять прижучил. Я начинаю шипеть.

— Отстань! Все губы мне искусал, гадская морда! — отворачиваю от него лицо, он довольствуется щеками и шеей.

Вырываюсь, когда он почти добрался нахальными руками до задницы. Вот это ты шалишь, парниша!

— Господин сержант! К святому руки потянули? — упоминание армейского звания всегда действует на ЧжуВона отрезвляюще, а продолжение выбивает напрочь глупый романтический настрой, — Всё-всё, целоваться на прощание не будем, мы не настолько близки.

Сбила его с толку буквально на секунду, которой мне за глаза хватило, чтобы скрыться за дверью. Наверху до странности пусто, интересно почему? Время только двенадцатый час ночи. Может разбудить всех и заставить отжиматься? Несколько французских слов заодно выучим… так, где моя кровать? Вот моя кровать!

Через две минуты.

Юркин!!! Ты где? Держи картинку!

Через несколько секунд приходит ответ с гневным комментом «Всё-таки дала себя излапать этому пацаку, зараза!»

Видение 8. Идиллия

Открываю дверь по команде папы. Сообразительный ребёнок в доме лет от пяти крайне полезная штука. Дистанционное голосовое управление очень многими вещами. Вот и сейчас, не надо самому вставать с дивана, бросая любимую газету на глупейшую тему футбола и хоккея.

Открываю. Стоят две мои любимые матрёшки, Катя и Зина. Морозец в последнее время стоит жестче обычного, вот и одевают всех детей так, что они на колобки становятся похожими. Открываю, не дожидаюсь, что скажут уже открывающие рты девчонки, тут же закрываю со словами:

— Подождите, я щас!

Теперь потрясти папу.

— Па, ко мне девочки в гости пришли. Можно, пап, а пап? — чуть-чуть нагнетаю. Родителей тоже можно дрессировать. Папахену приходится решать сложную проблему. С одной стороны, много детей в доме — неизбежный шум, чего не хочется. Это минус. С другой стороны, один Кирюшка его производит столько, что того же старшего вовсе не слышно. Опять же девочки, народ, в принципе, малошумный. И самое неприятное, этот гад Витюшка сейчас будет полчаса ныть и стонать. Нунафиг!

— Ладно. Но чтоб тихо у меня!

Ветром несусь в прихожую, за мной подрывается Кирюшка. Распахиваю двери на максимальную гостеприимную ширину.

— Заходите, девочки.

— Заходите, деечки! — восторженно орёт Кирюшка. Рад этот тип любому кипишу.

Слегка помявшись, заходят. Помогаю им разоблачиться, как истинный джентльмен. Всей толпой чинно входим в гостиную, папа с любопытством смотрит из-за газеты, мачеха выглядывает с кухни. Старательно склеиваю в голове всё, касающееся правил этикета в таких случаях.

— Это Зина, это Катя, — потом обращаюсь к другой стороне.

— Это папа, можно звать дядей Сашей. Это… — тут я малость помялся, но решил, что уж Киру-то она точно матушка, — мама, можно звать тётя Вероника.