Рождение сверхновой

Лёд целиком ломается, когда я включаю нижний регистр. Это мой козырь и не единственный. Облако появляется, преимущественно на основе удивления, но мне сойдёт. Теперь они никуда не денутся. Начинаю играть с регистром и переходом от низкого к высокому. Эта песня, вовсе не зря я её люблю, даёт прекрасные возможности для таких фокусов. Неизбежно облако разрастается, и вот я уже не вижу зрителей, только его. Вот сейчас я чувствую себя настоящим победителем.

Ожидаемо мне дали Грэмми за результативность. Других вариантов просто не было. Ближайший ко мне конкурент имел на четыре композиции меньше. За продюсерство, как оказалось, отдельной статуэтки не предусматривалось. Получила грамоту с изображением граммофона и в рамочке. Как мне потом объяснили, статус почти такой же. Просто по этой номинации согласно регламенту полновесный приз не полагается, но, тем не менее, награда ценная.

Заканчиваю. Аплодисменты очень странные, то вспыхнут в одном месте, тут же стихают, прорываются из другого конца. Так и перекатывается рокот по залу. Не публика, — понимаю я, — конкуренты и их свиты. Ещё и в этом трудность.

Кланяюсь, спускаюсь со сцены. С видеосъёмкой, где главную роль должен был сыграть мой средний палец, я тоже пролетела. Моего оператора, с которым я договорилась, на месте не оказалось. И не поняла, куда его передвинули. Наверное, в конец зала. Собственную съёмку нельзя вести, ЁнЭ попробовала втихомолку, но сидела неудачно. Пальчик, я как бы мимоходом, держа руку вниз, — не вот я лепила «фак» прямо перед собой, — выставила. Но как потом мы посмотрели, видно крайне плохо. Облом-с!

Мама вот-вот расклеится вконец, то и дело платочек к глазам подносит. Надо её отвлечь.

— Мамочка, извини, что не сказала сразу, — целую в мокрую щёку, — я ещё вчера знала, что награда будет…

— Юна! И ты молчала?! — возмущение так велико, что слёзы мгновенно высыхают, — И ничего не сказала?! Родной матери?!

Так, проблему устранили, теперь надо ноги делать. Оставляю её СанХёну с КиХо, сама под предлогом наводить мосты с полезными людьми, сруливаю в сторону. И ведь успела кое с кем визитками обменяться, но об этом позже буду думать. Попадаюсь на глаза рыжему мистеру Рестоуну.

— Мисс Агдан, вы были правы, настаивая на своей песне. Признаю, — он разводит руками. Я смеюсь.

— О, нет! Вы были правы на сто процентов. В Америке нужна песня на английском языке и лучше в американском стиле. Я сумела выплыть, но было тяжело. Не предусмотрела, в следующий раз подберу песню специально для американской публики.

— Вы почувствовали что-то, правда? — от ощущения полного взаимопонимания мистер расцветает улыбкой.

— О, да. Я права, песня наилучшая для моего голоса, но и вы правы. Песня не для американцев.

Расстаёмся крайне довольные друг другом.

В отеле, уже в холле перед номером, меня осеняет. А чего я так напрягаюсь из-за послания среднего пальчика ЮЧжин? Это ведь месседж индивидуально для неё! Зачем засорять неприличными жестами мировой эфир из-за одной дуры?! ЁнЭ!!!

Мой верный менеджер на фоне холла и окон, за которыми цветёт огнями ночной город, делает снимок со мной в главной роли, с Грэмми и обещанным жестом прямо в камеру. Будет день, будет пища; будет ночь — будет и по башке кому-то, кхе-кхе…

Глава 22 Возвращение

Сеул, особняк семьи Ким

8 апреля, время 14:03.

Госпожа МуРан после обеда и прогулки отдыхает перед телевизором. Одна. Невестка уехала по магазинам и рынкам. Внезапно МуРан торопливо хватается за пульт и жмёт кнопку громкости.