Рождение сверхновой

— На что ты намекаешь, мама? — настораживается ДонВук.

— На то, что президент Пак ГынХе знает что-то, чего мы не знаем, сын. Ты говоришь, что ей в нашей семье не место, и это все слышат. А президент говорит, что рядом с ней Агдан находиться достойна, и это тоже все видят. Догадываешься, что я сейчас спрошу, сын?

— Лучше не спрашивай, мама, — бурчит ДонВук, — Её правда президент к себе пригласила?

— Новости надо смотреть, сын. Тем более такие.

— Мне надо подумать, мама. Аннён.

— Аннён, сын.

МуРан кладёт телефон. Сомнения у сына зародить удалось. Но вот сдвинется ли он с места?

Войсковая часть ЧжуВона, полевое стрельбище за 12 км от части

10 апреля, время 10:15.

— Рота! Бегом! — ЧжуВон открыл рот, чтобы гаркнуть последнее слово «Марш!» и на мгновенье застыл. Замерли и солдаты с согнутыми в локтях руками.

Изменение ситуации мгновенно вызвало реакцию, вбитую многомесячными тренировками. Вместо слова «Марш» из глотки готовилось вырваться «Воздух! К бою!». Нет, отмена! Вместо этого ЧжуВон командует «Отставить!». Вынырнувший из-за горы справа по курсу боевой вертолёт на секунду полёта, пока не продолжил разворот, нацеливший на них стволы пулемётов, был распознан, как свой. Опознавательные знаки на борту подтверждают принадлежность машины к их части.

Рокочущая винтами машина проплывает мимо роты, снижаясь.

— Направо! — ЧжуВон не задумывается, объект необходимо держать в поле зрения. Свой он или не свой. В машине части может прибыть начальство, и стоять к нему спиной не рекомендуется. Мягко говоря.

Вертолёт медленно опускается в ста метрах от солдат. Когда до земли остаётся метра полтора, из раскрывшейся двери выпрыгивает морпех в полевой форме. Пока вертолёт, так и не достигнув земли, поднимается и уходит обратно, морпех держит рукой срываемое мощным потоком воздуха сверху кепи.

ЧжуВон напрягается, сердце кольнуло и сразу следом будто облило сладкой и горячей патокой. Морпех идёт к ним знакомой, хоть и искажённой тяжёлой обувью походкой, фигурка стройная и хрупкая. Сержант делает шаг навстречу, такой шаг, еле заметно пригнувшись, совершают, когда готовятся к резкому спурту. Но ЧжуВон останавливается. Делает такой же шаг и снова останавливает себя. Он не зелёный юнец, не мальчик, чтобы позволять себе отдаваться восторгу с головой. ЧжуВон неспешно идёт навстречу.

— Агдан!!! — с восторженным упоением рота издаёт стон. «Не по уставу», — автоматически отмечает ЧжуВон. Его самого прорывает только на краткий миг, когда в него с радостным визгом влипает Юна. Последние метры она пролетела в прыжке, а до этого метров сорок разгонялась.

ЧжуВон, вот он тот миг, когда он позволил чувствам вырваться наружу, хватает девушку за талию и мощным рывком подбрасывает её вверх. Почти на два метра от земли. В девичьем визге к радости и восторгу примешивается небольшая доля испуга. Хорошо, что девушка ему не поддаётся, не зажимается и, раскинув руки в стороны, падает в объятия сержанта. Он принимает её грамотно с приседом и держит на весу. Сказать или что-то спросить не может. Девушка самозабвенно терзает его губы.

— Ты откуда? — задаёт глупый вопрос ЧжуВон, когда Юна перемещается куда-то в район скулы и шеи.

— От верблюда, — что-то по-русски и невпопад отвечает девушка.

Наконец она от него отлипает, ЧжуВон неохотно разжимает объятия. Не может оторваться от нестерпимо сияющих глаз.

Агдан выходит из-за ЧжуВона к строю солдат. Машет им рукой.

— Аньёнхасейо!

— Агдан! Мансё! — опять не по уставу с восторгом орут солдаты.

— От Майами лететь так долго, в самолёте не побегаешь, не попрыгаешь, — объясняет Юна, — в спортзале скучно. Можно я с вами побегаю?

Разве они могли ей отказать? ЧжуВон позволяет себе улыбнуться. Он разворачивает роту лицом к трассе и в сторону части, отдаёт прерванные ранее команды. Со сдержанным гомоном рота бодро начинает движение.

Неугомонная Юна в своём репертуаре. Сначала бежала рядом.

— Получила я свой Грэмми, — стрекочет девушка рядом, — и сразу к вам, похвастаться.

Не успевает ЧжуВон ответить, как она бежит в хвост колонны, перебрасывается улыбочками и шуточками с солдатами, обегает колонну с другой стороны, выбегает вперёд. Поджидает всех за сто метров от переднего ряда, делая руками сложные пассы и подпрыгивая. Энергия бьёт из девушки почти видимым фонтаном.

Этот час пробегает с такой скоростью, что ЧжуВон испытывает лёгкое разочарование. Не он один. На лицах солдат, вбегающих на территорию части, читается то же самое: «Как? Что уже?». Первый раз ЧжуВон и другие сержанты видят, как расстраиваются их солдаты от того, что кончился длинный и тяжёлый марш-бросок.

У ворот их встречает улыбающийся лейтенант, командир роты, и ЁнЭ. Юна остаётся с ними, солдаты, дисциплинированно не выворачивающие шеи, удаляются. Уже шагом.

Огорчались солдаты рано. Агдан и её помощница обедали вместе с ними. После обеда уже не только роту, а весь батальон завели в зал для награждений. На сцене только стул, на котором сидит Агдан с микрофоном.

— Вы уже знаете, Грэмми я получила. Я привезла его с собой. ЁнЭ! Пусти по рядам, пусть каждый посмотрит и подержит в руках.