Рождение сверхновой

Только тогда стал вылезать из-под кровати, когда услышал негромкий голос отца. Спешить приветствовать его не торопится. Неплохо бы выйти с громкой претензией вроде «Ты чего так долго?! Меня тут чуть не убили!», полюбоваться на вытянутую рожу мачехи, но сначала надо разобраться с полученным ущербом. Витя морщится, пошевелив челюстями. Больно, но вроде перелома нет. Витя вспомнил, что от удара голову слегка отбросило. Наверное, это и спасло от тяжких последствий. Вот если бы он был прижат головой к стенке, тогда был бы ой. Когда он приступает к осмотру руки, пошевеливая пальцами, опять-таки морщась от боли, в комнату входит отец, из-за спины которого выглядывает обеспокоенная и слегка испуганная мачеха.

Завидев его, отец на мгновенье замирает, зато мачехе этого мгновенья хватает, чтобы испарится. Фокус-покус, вот она здесь и вот её нет.

С невнятным возгласом, в котором, несмотря на его краткость, можно распознать сразу несколько матерных слов, мужчина бросается к сыну. Витя опасливо отодвигается, но это его не спасает. Заботливые отцовские руки сначала хватают за плечи. Далеко от ушиба на боку, но от толчка Витю хлещет болью. Он морщится, но на этом не заканчивается. Отец от волнения излишне резко берёт его за голову, всматривается в место удара. Витя испытывает очередной болевой прострел и решает, что с него на сегодня хватит. По методу злой Зины он изворачивается и сильно цапает зубами отца за руку.

— Ох, бл… ты чего?! — безмерно удивляется мужчина.

Удивления добавляют холодные глаза сына.

— Не трогай меня руками… — слово «идиот» в конце фразы Вите удаётся проглотить.

Они оба не ожидали такого. Отец понятно чего, а Витя того, что ему и от него придётся защищаться. Ему так повезло с тупыми родителями или они все такие?

Всё-таки иногда что-то и до самых тупых доходит. Если доходчиво объяснить. Отец внимательно осматривает мальчика, но рукам воли уже не даёт.

— Отойди подальше, — командует Витя отцу. Тот отодвигается.

Витя медленно поднимается, стараясь не морщиться и не кряхтеть от боли. С отца станется броситься помогать и опять схватить за ушибленные места. Хм-м, кажется, на левой голени тоже будет синяк. Этой мелкой травмы на фоне всего остального он сразу не почувствовал.

Прихрамывая, мальчик бредёт в гостиную. На ходу бросает отцу:

— Бинт принеси.

В гостиной садится на диван. Кирюшка, увидев его лицо, кривится и разражается плачем. Прикольно, — думает Витя, — надо бы на себя в зеркало полюбоваться. Машинально поворачивает голову на шум шагов и сталкивается взглядом с мачехой. Та ойкает, прижимает руки к лицу и останавливается. Даже на подбежавшего и прижавшегося к ногам Кирюшку не обращает внимания. И с чего такие глаза? — думает Витя, — видела ведь уже. Видно с первого раза толком не разглядела.

Витя отворачивается, ему отец бинт принёс. Помогает забинтовать пальцы левой руки, все кроме большого. Не то, чтобы это сильно помогло, но убережёт от прикосновений окружающих. Как бы сигнал всем: «Не трогать! Больное место!».

— Что всё-таки случилось, сын? — отец присел напротив. В его глазах Витя замечает какие-то опасные огоньки.

— Ничего особенного, — хладнокровно заявляет мальчик, — Вероника Пална решила поиграть мной в бильярд, взяла швабру и острым концом…

Фразу Витя завершил демонстрацией, на левую руку положил воображаемый кий, а правой сделал резкое движение вперёд, подражая завзятому бильярдисту. Отец медленно поворачивает голову в сторону жены, та начинает пятиться.

Первый раз в жизни Витя видит своего папу в ярости. И слышит. Очень хорошо слышит, так хорошо, что пришлось быстро уши заткнуть. Глаза закрыть не сумел, уж больно любопытно было, хоть и страшновато.

Вероника Пална реагирует быстро и, главное, правильно. Витя уже замечал, что в определённые моменты мачеха соображает всем на зависть. Схватив Кирюшку в охапку, она бросается в спальню. Верный ход, — оценивает Юркин. Он так же делал, спасаясь от неё. А вот папа, наоборот, не только воображает себя носорогом, но и голову отключил. Иначе с чего бы он начал выбивать дверь голыми руками, когда она открывается наружу? А, нет! — догадывается Витя, — мачеха успела щеколду задвинуть, папа в попытке открыть уже ручку оторвал.

Мощным ударом кулака папа пробивает верхнюю панель. Не насквозь, панель вгибается, от центра к краям разбегаются изломы и трещины. Смотрит на это Витя с искренним восхищением, даже Зина одобрила бы. Но исподволь подкрадывается беспокойство, как бы в таком состоянии отец дров не наломал.

Мужчина, бешено оскалившись, красивым и мощным ударом на этот раз ногой окончательно решает проблему верхней части двери. Обломки с грохотом обваливаются вовнутрь. Что-то отвлекает его сбоку, он раздражённо поворачивается.

— Папа, папа, там Кирюшка, — Витя стоит поодаль, он не сумасшедший близко подходить.

Из-за остатков двери слышен захлёбывающийся плач Кирюшки и успокаивающий дрожащий голосок мачехи. Витя внимательно смотрит, красная пелена бешенства медленно, но неуклонно истаивает в глазах отца.