Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию

С террасы Стэнли виден был ленивый ручей, текущий посреди рододендронов и азалий, Тихий океан с островами Чаннел к западу и горы Санта-Инес к северо-западу. Это, быть может, была самая роскошная тюрьма на свете и, по иронии судьбы, как раз Стэнли ее и строил. Райвен-Рок приобрели, чтобы превратить в частную психиатрическую больницу для его старшей сестры, Мэри-Вирджинии, в тысяча восемьсот девяносто седьмом. Проектированием и строительством руководил Стэнли, не подозревая, что сестра оттуда уедет, а он сам очень скоро станет его единственным обитателем.

Катарина не развелась с мужем, хотя родственники Стэнли ее к этому призывали. Болезнь прогрессировала, поведение больного становилось невыносимым, но Катарина его не бросила. Стэнли совал руки в унитаз, кидался едой, прилюдно мастурбировал. В женском обществе он приходил в бешенство, поэтому Катарина могла лишь смотреть на него издали, иногда в бинокль, прячась в бегониях посреди садов Райвен-Рока. Она утвердила финансирование лаборатории по изучению приматов: лечащие ее мужа врачи полагали, что изучение обезьян поможет найти ключ к коррекции безумного поведения одержимого животными инстинктами Стэнли. Она посвятила себя поискам лекарства от его болезни, используя свои деньги, связи и научное образование. Она выделила средства на исследования шизофрении Вустерской больнице штата, где позже будут работать Хадсон Хоагленд и Грегори Пинкус, и Гарвардскому университету, дав старт первым программам изучения связи между гормонами и психическими заболеваниями. Она поглощала медицинские журналы в поисках информации, которую другие могли не заметить.

Исследование гормонов было тогда в новинку. Сам термин появился только в тысяча девятьсот пятом году в качестве названия некоторого класса соединений-медиаторов, выделяемых железами и доставляемых к целевым органам для выполнения конкретных функций. Катарина Мак-Кормик прочла достаточно, чтобы увериться: скорее всего, в состоянии ее мужа виноваты гормоны, и она убеждала врачей Стэнли рассмотреть возможность гормональной терапии. Но возможности влиять на врачей или видеться с собственным мужем у нее были весьма ограниченными. Врачи, которых Мак-Кормик наняла для руководства своей больницей одного пациента, не были расположены принимать указания даже от собственной нанимательницы (отчасти потому, что она женщина, отчасти потому, что они врачи) и не разрешали ей приближаться к мужу, говоря, что присутствие женщины вызовет у Стэнли неконтролируемую агрессию.

Курируя лечение мужа в объеме своих возможностей, Катарина стала понимать, что этого ей мало. С тысяча девятьсот девятого года она начала участвовать в движении суфражисток, выступая на митингах, организуя протесты и оказывая позарез нужную финансовую поддержку. Часто бывало, что в компании юных смутьянок она оказывалась старшей, но при своем богатстве и уме она стала в этом движении влиятельной. Перенеся дискриминацию со стороны мужчин в МТИ, рано лишившись умершего молодым отца и оказавшись теперь вдовой при живом умалишенном муже, Катарина все сильнее укреплялась в своем намерении бороться за права женщин. Она стала вице-президентом Национальной американской женской суфражистской ассоциации и – после принятия в двадцатом году Девятнадцатой поправки к Конституции – первым вице-президентом Лиги избирательниц. В то время, летом тысяча девятьсот двадцать первого года, Мак-Кормик начала сотрудничать с Сэнгер, занятой планированием первой Американской конференции по контролю рождаемости в отеле «Плаза» в Нью-Йорке. Две сильные, независимые женщины сели за стол перед разложенными бумагами как два полководца, составляющие план битвы. Понятно, что вопрос контроля рождаемости давно занимал Мак-Кормик. Она боялась думать, что было бы, если бы они со Стэнли успели зачать ребенка и он унаследовал безумие. Но дело было не только в этом. Без контрацепции любая женщина могла стать невольницей мужа, ходячим инкубатором. Какой смысл тогда бороться за женские права? Какой смысл женщинам учиться в колледже? Какой смысл призывать женщин бороться за равенство, когда их единственная перспектива – беременность?

Сперва Сэнгер всю тяжесть организации движения несла одна, но примерно в двадцать третьем роль Мак-Кормик в нем тоже стала ведущей. Она участвовала в комитетах, жертвовала деньги на издание журнала «Обзор контроля рождаемости» и помогла Сэнгер открыть первую в стране легальную клинику контроля рождаемости в Бруклине. Клиника называлась Бюро клинических исследований и могла функционировать на законных основаниях, поскольку ее провозгласили центром исследования – а не распространения – контрацепции. Но клиника, естественно, распространяла средства предохранения, и запасы быстро подходили к концу. Спрос далеко превосходил поступления. Диафрагмы регулярно доставлялись контрабандой из Канады, но бюро этого было недостаточно.