Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию

В Америке начала пятидесятых с виду было спокойно. Дети носили шапки Дэви Крокетта[28] в подражание телевизионному актеру Фессу Паркеру. Мужчины расхаживали в шортах-бермудах и пили коктейли (чаще всего смешанные в хайболах их женами в фартучках). Поп-музыка все еще была медленной и сладкой, хотя молодые музыканты вроде Элвиса Пресли начинали экспериментировать с сексуальными танцдвижениями и пульсирующим битом ритм-энд-блюза. Инфляция была низкой. Словам политиков в самом деле верили. Новые федеральные автомагистрали позволяли ездить так быстро, как еще не бывало. Угрозы демократии удалось ликвидировать, и мировые лидеры могли позволить себе роскошь обратиться к долгосрочным проектам вроде борьбы с перенаселением. Но в почве этого безмятежного ландшафта созревали семена бунта. Мужчины возвращались с войны и должны были осознать, что они уже не доблестные воины, творцы истории, – надо усердно работать, стричь газоны и чистить водостоки. Количество свадеб выросло до небес. А женщины, чьи мужья вернулись из-за моря, но теперь целыми днями пропадали на работе, иногда начинали скучать дома. Война им показала, что они способны на большее, чем просто вести домашнее хозяйство, но для женщин стало гораздо меньше рабочих мест. Так что, им теперь все время гладить рубашки, протирать жалюзи и готовить ужин? Неужели ничего иного не сулила им жизнь? Эта скука, это разочарование в конце концов стали топливом для борьбы за освобождение женщин, но сначала они сделали свой вклад в совсем иное общественное движение. В пятидесятых годах двадцатого века в Америке родилось 3,6 миллиона детей, а за предыдущее десятилетие – 2,6 миллиона. Медианный возраст вступления в брак в пятидесятых был 20,1, а медианный возраст, в котором женщина рожала первого ребенка, – 21,4. Рождаемость росла во всех расовых, этнических и религиозных группы в стране.

Начался бэби-бум – хотя еще никто не знал, что он так называется.

Секс прорывался на поверхность американской жизни. Он все больше вписывался в повседневность, не говоря о том, сколько начинал приносить денег. В сорок восьмом году «Популярная библиотека» перевыпустила бестселлер двадцать пятого года «Частная жизнь Елены Троянской»: на обложке Елена облачена в прозрачное платье, соски торчат, а троянский конь, кажется, наведен ей на бедра. «ЕЕ ПОХОТЬ СТАЛА ПРИЧИНОЙ ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЫ!» – гласил рекламный подзаголовок на книге. Чтиво в мягких обложках продавалось с бешеной скоростью, и даже классические романы вроде «На Западном фронте без перемен» переплетались в обложки с полуобнаженными красотками, как будто внутри на самом деле были истории о желании и сексуальных извращениях. Желтый журнал «Конфиденшл» рассказывал своим заливавшимся слюной читателям, что Фрэнк Синатра между половыми актами ест хлопья «Уитиз», что у Эррола Флинна[29] стоит в спальне двустороннее зеркало, а Либераче[30] нравятся мальчики. Даже комиксы обратились к теме секса – во всяком случае, если верить опубликованному в пятьдесят четвертом году бестселлеру «Совращение невинных», в котором заявлялось, что Бэтмен и Робин пропагандировали гомосексуализм. «Чудо-Женщина» вдохновляла женщин становиться лесбиянками, а «Женщина-Кошка» была доминатрикс с кнутом.

«Газетные киоски заполонила грязь», – гласил заголовок «Ридерз Дайджест» тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Но эта грязь способствовала продажам. А еще менялись правила свиданий, теперь мужчинам и женщинам разрешалось проводить больше времени в компании друг друга. Росло ощущение, что женщины не похожи на бесстрастных существ, каковыми их преподносили книги советов Викторианской эпохи.

Образ женщины начал меняться в двадцатых двадцатого века, когда флапперы[31] носили короткие юбки, курили и пили алкоголь на публике, а еще резче он переменился во время Второй мировой войны, когда женщины стали работать на должностях, прежде считавшихся мужскими, и обрели уверенность и силу, зарабатывая собственные деньги. После войны Америка вроде бы снова превратилась в консервативное общество с традиционными гендерными ролями. Но вернуть обратно на подчиненные роли женщин было не так-то просто. Романтические отношения пятидесятых стали сексуальными переговорами, даже сексуальным соревнованием. Разовое свидание могло кончиться объятиями и поцелуем, но в постоянных парах обычно практиковался петтинг (долгие поцелуи и касания), глубокий петтинг (долгие поцелуи и касания ниже талии) и петтинг под одеждой. Секс должен был происходить только после брака, но и эти правила менялись, и в основном границы определяли женщины. Это женщины рисковали беременностью. Это их репутации был бы нанесен вред, стань известно, что они занимались сексом. Неизбежно возникало напряжение.