Рождение Темного 2

Во втором круге было шесть жрецов. Они медленно покачивали длинными посохами шаманов из стороны в сторону, как будто отгоняя от своих лиц ядовитый дым, струящийся из стоящих рядом бронзовых жаровен. Эти орки молчали, и только шелест трущихся друг от друга амулетов нарушал безмолвие второй ступени. В самом центре этого круга, выше на один ярус, на широкой, метров десять в диаметре площадке стоял окруженный еще одной огненной преградой алтарь - большой кусок черного камня с бурыми потеками по краям. На нем лежал голый орк. Кожа его была испещрена непонятными знаками, а руки и ноги крепко привязаны к вбитым в камень бронзовым кольцам. Рядом с алтарем высились три столба из белого мрамора, между ними стояла золотая тренога и кованный железом сундук. На столбах обессилено висели еще три жертвы - голая орчанка и две особи мужского пола, в которых я с трудом узнал Каху и Заруха. Они обреченно свесили головы на грудь, только Каху пошевелился, когда к ним подошел неизвестный высокий мускулистый орк. Он был практически обнажён, лишь на бёдрах висела широкая повязка, а на правом запястье болталась связка амулетов. Тело жреца было покрыто бисеринками пота и кровавой медью сверкало в неровных отблесках огня. В правой руке он держал черный кинжал, похожий на мой обсидиановый клинок, а в левой лежала золотая чаша. Орк подошел к столбам и по очереди посмотрел на учеников Кархая, что-то бросил в треногу и оттуда повалил густой дым. Каху поднял голову, жадно вдохнул дурман и что-то пролепетал со счастливой улыбкой на устах. Высокий жрец кивнул себе, словно молодой шаман помог ему сделать выбор, подошел к Каху, воткнул ему под сердце кинжал и подставил чашу под черные струйки крови.

- Ойуун? - тихо спросил ученик Кархая, но его голос на мгновение перекрыл все другие звуки. Потом молодой орк забулькал, его рот искривился, и он судорожно забился в кандалах, закричав от боли.

Волны ужаса, исходившие от умирающего Каху, почувствовали все в зале. На миг прекратили свое бубнение жрецы первого круга, и тут же возобновили его с новой силой. Неожиданно к ним добавился мерный стук, это орки, которые стояли на коленях по периметру зала, начали стучать левой ладонью об пол.

Жрец схватил за волосы лежащего на алтаре орка и, приподняв его голову, стал поить кровью шамана.

Нияз! Это Нияз! Моя ненависть к этому орку была запредельной. Это во всем он виноват! В том, что я сейчас здесь, чуть живой, что лишился магии и вынужден был терпеть побои, словно простой человечишка.

Нияз! С моих уст раздалось невнятное рычание и, забыв про осторожность, забыв про множество других орков, я поднялся с колен и бросился вперед. Прыжок и язычки пламени только пощекотали голые ступни. Наступил ногой на спину согнувшегося жреца, отчего тот распластался на камне, оттолкнулся и прыгнул на вторую ступень. Кинжал в моей руке требовал крови, и он тут же ее получил, вонзившись дважды в спину шамана. Орк тихо замычал, раскинул в стороны руки и уронил посох. Я выдернул нож, отпихнул уже мертвое тело в сторону, сделал два коротких шага и запрыгнул на последнюю ступень.

- Что, твари, не ждали? - засмеялся я в лицо жреца у алтаря, и прыгнул на него, вытянув вперед руки.

Орк отшатнулся назад и выставил перед собой черный клинок. Первоначальный испуг на его лице сменился удивлением, а потом раздражением. Не сводя с меня глаз, он поставил на пол чашу с кровью, расправил плечи и сделал осторожный шаг вперед. Жрец протянул мне раскрытую ладонь и вкрадчиво, словно общаясь с взбесившимся животным, произнес:

- Опусти кинжал, я не причиню тебе вреда.

Ага, прямо щас! Как будто не вижу, что он сам оружие не бросил и крепко держит его в кулаке. Я поднес нож ко рту, и, посмотрев на орка из-подо лба, демонстративно слизал с лезвия кровь. Орк сделал еще один шаг, и тогда я заорал во всю мощь и покачнулся вперед, как перед прыжком. Закричал так, словно это были мои последние мгновенья жизни, обрушивая на жреца разрывавшую меня ненависть, боль и ярость за разбитую мечту стать великим магом. Ойуун отпрыгнул назад, к белым колонам, и прикрылся рукой, от летящего в него кинжала. Никогда не был силен в метании ножей, вот и в этот раз стальной клинок просвистел высоко над головой орка, жалобно звякнул о столб и отлетел к алтарю.

Это все заметил краем глаза, так как пока жрец защищался, я подскочил к лежащему на алтаре Ниязу, схватил его за грязные нечесаные лохмы и со всей силой ударил его головой по камню. Потом еще раз, и еще. Голова орка при каждом ударе издавала глухой стук, пока не треснула как арбуз. Из разбитого черепа на алтарь пролилась темно-красная кровь, тело пронзила судорога и оно обмякло. Я засмеялся, предвкушая то, что должно последовать за смертью сына Цагаана. У него нет амулета, сейчас поглощу его душу и всю энергию пущу в заклинание огня. Самое простое заклинание, без каких-либо дополнительных форм и направлений. Такое точно должно сработать, пусть даже в очаге огненного шторма окажусь я сам. Погибать так с музыкой! Я победно посмотрел на пока еще живого жреца.