Рождение волшебницы

Седьмое. И мы, великий государь, от сего дня и впредь милости своей всех пигаликов изгоев, которые в нашем государстве пребывают и благоденствуют, лишаем, от покровительства нашего отрешаем, защиты им, пигаликам, ни в чем не даем. А буде кто из наших подданных пигалика обесчестит словом или делом, ударит, ранит или убьет, имущество его отнимет, осла со двора уведет, в дом его войдет и поселится, то мы, великий государь, в тех обидах никоторым пигаликам суда нашего не даем.

Восьмое. И буде кто из пигаликов пожелает нашим, великого государя, расположением и покровительством впредь пользоваться, то мы тем пигаликам повелеваем явиться в течение трех дней после объявления сего нашего указа к нашим государевым наместникам в столице и в городах: Телячий Брод, Летич, Верхотурье, Яблонов, Ручины Пруды, Бобрик, Речица, Любомль, Крулевец, Бестеней, Ахтырка, Колобжег и Сурож. А коли кто из пигаликов в указанный срок в указанных городах к нашим наместникам для записи и допроса не явится, и всех тех пигаликов ослушников повелеваем истребить по всему нашему государству без всякой пощады.

Дано в стольном городе Толпене месяца зарева в третий день лета 771 от воплощения господа нашего Рода.

Подлинный указ подписан собственной нашей рукой.

Рукосил-Могут, князь.

Множество сразу возникших вопросов растревожили Золотинку. Как ни верти, верь не верь, загадка Почтеннейшего по-прежнему стояла во всем своем первоначальном значении и только лишь усугубилась. Не разрешив этот вопрос, не разгадав и не распутав непостижимую цепочку Юлий – хотенчик – Почтеннейший – Рукосил (а где-то сбоку надобно было найти местечко и для Лжезолотинки!), вряд ли можно было говорить о проникновении в суть вещей, которое есть и цель, и средство всякого чего-нибудь стоящего волшебника. Не постигнув природу вещей, можно ли тягаться с могущественным Рукосилом? Впрочем, если Рукосил не врет, выходит, и он промахнулся? Кто кого тогда предал, обманул, ввел в соблазн, в искушение и довел до беды?

Весь день в крайней тревоге, досадуя на изнурительную тесноту дупла, Золотинка ожидала от Буяна письма. Но письма не было.

Странно, что все эти дни ей ни разу не пришло в голову испытать хотенчик Юлия. Сейчас же, когда она хватилась за рогульку, чтобы прикинуть, в какой стороне искать Почтеннейшего, не прячется ли он где-нибудь рядом с Рукосилом, к примеру, в Вышгороде, обнаружилось, что хотенчик врет. Он произвольно тыкался во все стороны и от легкого толчка начинал вращаться, то ли выбирая все направления сразу, то ли огулом их все отрицая. Очередная, не вызывающая даже особого удивления, а просто утомительная загадка.

Золотинка с вечера наметила себе на майдане кострище и верно рассчитала, что миродеры уйдут на промысел. Никем не замеченная, она беспрепятственно набрала в запас пепла и наскребла сажи, чтобы развести ее в воде вроде туши или чернил. Вместо бумаги пошел клочок белой тряпицы, видно, вырванный в драке клок рубахи. А кисть нетрудно было связать из собачьей шерсти, из хвоста Жучки то есть. На рассвете, едва посветлело, Золотинка написала письмо и тогда же, без промедления отправила Буяну.

По обычному расчету волшебное перышко летит двадцать-тридцать верст в час – в зависимости от ветра. Так что к вечеру вполне можно было бы надеяться на ответ, а то и раньше. Пришел исполненный беспокойного ожидания вечер… потом поздний вечер… померкло небо, обращаясь в ночь… Буян не откликался.

Это жестокое молчание нельзя было объяснить никакой известной Золотинке причиной.

Связь с пигаликами оборвалась. Теперь остался только Ламбас Матчин в доме лекаря Сисея на Колдомке.

Не имея больше сил ждать, томиться и ждать, она решилась искать его в ту же ночь.

Наверху, в средоточии власти, где отмеряли назначенные народу испытания, сочли, что одной беды будет достаточно: едулопов больше не выпускали по ночам. Город и посад гудели допоздна. По пригородным пустошам горели костры, где собирались таборами и погорельцы, и разбойники, и миродеры. Золотинка вышла на опустевшую дорогу, мост через ров еще не поднимали. Проем ворот освещало зарево скрытого за башней костра. Здесь покойно расположился десяток стражников, их бердыши стояли у стены, мечи и луки они держали под рукой, а на щитах сидели.

Кто-то из этих опаленных багрянцем, искаженных тенями людей неделю назад и подстрелил Золотинку. Теперь стражники лишь окинули босоного мальчишку и его собаку взглядом… не остановили. А выше над воротами, на торчавшем из каменной кладки бревне висело нечто неправдоподобно узкое и вытянутое… похожее на худой сверток маленькое тело. Всполохи костра лизали поникшие ступни. Повешенный был маленьким человечком, вроде пигалика. Скорее всего, это и был пигалик.

Золотинка с Жучкой пробирались путаными теснинами, а месяц выбежал на простор: открылась долина, вся в нагромождении холмов и глыб. Багряные отблески костров, разложенных между каменными осыпями, черными обрушенными стенами и трубами, обнажали уродство развалин.