Рождение волшебницы

– Хотите сказать, Выслав, – возразил тот холеный, представительный мужчина, который в самом начале поездки советовал Золотинке держаться, – хотите сказать, что не находите у себя никаких достоинств?

– Почему, Чичер? – возразил толстяк, названный Быславом. Похоже, тут многие друг друга так или иначе знали. – Я нахожу. Скорее, это вы не находите. Простите.

– Вы хотите сказать, – продолжал Чичер, давая выход желчи, – что не находите у себя таких достоинств, которые давали бы основания привязать вас к соседнему столбу рядом с нашей прекрасной государыней?

– Если бы достоинства измерялись прямо размерами, – возразил Выслав, скосив глаза на собственное брюшко, – то тогда – да! Но простите, это как? – и указал на примостившегося в ногах пигалика, на его тощие стати.

– А если бы речь шла о красоте… – с любезной улыбкой начал черноволосый молодой человек, выглядывая из-за жирных плеч Быслава на девушку.

– Проще пареной репы, – грубо перебил кандальник, – они приготовят из нас окрошку. Знаете, как готовят окрошку? Из всякой всячины.

– В сущности, мы ничего не знаем, – благоразумно заметил сухонький старичок с длинной узкой бородой, который сидел между кандальником и желчным господином по имени Чичер. – И я бы воздержался от поспешных выводов. В сущности, все, что разумный человек может сделать в трудных обстоятельствах, это… воздержаться от выводов, – добавил мудрец.

Говорить расхотелось, все примолкли, замкнувшись в себе и глядя в окна. И так молчали большую часть пути, скупо откликаясь на расспросы Золотинки. Пигалик, как обнаружилось, ничего не знал о печальной жертве слованского народа, который лишился своей государыни.

Притихшая девушка первой заметила в поле неуклюже-тяжелого на ходу человека, в котором она, после некоторых колебаний, признала медного истукана. Все сгрудились у окна.

В самом деле, это был Порывай. Что заставило истукана отступиться от Вышгорода, переменить намерения? Ответа не было. В синей дали поднялись развалины – ограда змеева логова. Полчаса спустя лошади стали. На околице переполненной столичным людом деревушки, на выбитом до черноты поле стояло множество колымаг и воинских повозок, томились и слонялись по жаре толпы вооруженных людей. Стало известно, что ожидают государя.

Утомление, неизвестность и вдобавок ко всему ненужные затруднения в таком незатейливом деле, как выйти по нужде, привели Золотинкиных спутников в уныние.

Ждать, однако, уже не пришлось. Тот же щеголеватый пристав, что вывел пигалика из тюрьмы, распорядился оставить карету. В поле, огороженном рядами поспешно выстроившейся стражи, все шестеро попали в порядочную толпу таких же потерянных и сбитых с толку людей. Многие из них – чуть не половина! – несли на себе несомненные следы вынужденного затворничества: грязная, мятая одежда, порванные кандалами чулки, бледные, не видавшие солнца лица. Те же усердные не по разуму приставы принялись выстраивать и подравнивать людей, но не особенно в этом преуспели, когда пестрая толпа придворных, что заслоняла Золотинке княжеский поезд, расступилась.

Плечистые едулопы с тряпочками на чреслах несли высокие крытые носилки. Затем следовала подобострастная рать вельмож и дворян. Вознесенный над косматыми уродами, за откинутым пологом, возлежал Лжевидохин. Когда носилки остановились в десяти шагах перед строем, оборотень в желтом шелковом халате с изображением рычащего змея немощно навалился на резную закраину ложа и оглядел собрание. Тусклый взгляд его не миновал и пигалика – маленькому человечку мудрено было бы затеряться среди взрослых людей, – но на нем не остановился.

Золотинка начала догадываться, что затевается, когда их карета нагнала Порывая. Теперь же, когда она увидела взбудораженного надеждами Лжевидохина, она поняла все. Поняла прежде, чем смогла подкрепить найденное решение доказательствами. В догадке ее было пока что много пробелов, но итог она уже знала. Рукосил – на пороге блуждающего дворца. Люди, которых он поставил перед собой, – это проводники во дворец, достойные и добродетельные. Чародей рассчитывал укрыться за спинами праведников. Они вынесут Лжевидохина на руках. Половина их этим утром извлечена из тюрем, чему как раз не следует удивляться.

В повадке Лжевидохина сказывалось беспокойство, неуверенность… несомненно, он торопится. Значит – еще одна связка! – он следует за Порываем по пятам.

Или Порывай следует за ним по пятам… Укрепленный со всех сторон праведниками, Лжевидохин должен войти во дворец прежде, чем истукан доберется до змея.