Рождение волшебницы

Протяжно заскрипело. Дохнуло свежим воздухом. Сырым воздухом подземелья, но свежим, без гари.

Они вернулись к тому, что занимало помыслы.

— Она запустила искрень, так? Это конец! Против искреня нам не постоять всей Республикой…

— Я готов умереть, — сказал кто-то, кто прежде не принимал участия в разговоре. И так просто сказал, что все смолкли.

Золотинку подмывало признаться. Потребность признаться была сродни тому желанию, которое возникает на краю пропасти — прыгнуть. О пигаликах она знала только то, что рассказывали на ночь глядя люди. Рассказывали разное, хорошего мало. Дотошный, упрямый, недоверчивый народец. И злопамятный.

— Посмотрим здесь и пошли, — нарушил молчание один.

Золотинка осторожно выглянула: четверо… нет, пятеро. На головах светились огни. Двое отошли, один сунулся в пустую бочку, освещая ее изнутри. А сбоку от Золотинки зиял черный зев открытого пигаликами хода. Соблазн был велик, и она не удержалась. Переступая протяжным шагом, ощупывая стену, она стала углубляться во тьму. Здесь оказался на удивление гладкий, хотя и скошенный пол, так что она временами останавливалась, нелепо размахивая руками, чтобы не съехать по лощеной плоскости неведомо куда. Немного погодя она обнаружила, что не может дотянуться до стены или потолка, а гладкая поверхность под ногами закончилась уступом или ступенью, за которой начались колдобины. За спиною метался свет, но он не задевал Золотинку, а пропадал в пустоте.

Тут могла быть и пропасть. Золотинка остановилась и присела.

Пигалики пошептались на входе. Свет от их фонариков пропал. Раздался протяжный скрип и все стихло. Прекратился легкий ток воздуха, который ощущался слева и сзади. На пределе постижения с правильной равномерностью слышался влажный шлепающий звук.

Золотинка поняла, что осталась одна. Помедлив еще, она стащила через голову подвеску и ярко зажгла Сорокон. Свет едва достигал противоположного конца природной пещеры с выглаженными сводами. Дно огромного покоя представляло собой волнистую поверхность, на которой проросли кое-где каменные растения, состоящие из сверкающих колючек.

Золотинка огляделась, пытаясь найти ход, которым сюда попала. Но хода не было. Пигалики замкнули скалу просто и естественно, как мы закрываем дверцу шкафа. Только у них это вышло еще лучше — без зазоров. Пигалики ничего не делали наполовину или кое-как, если уж закрывали, то закрывали, так что и самой двери не было.

Тогда она запомнила несколько походивших на груды остекленелой глины натеков, чтобы можно было вернуться сюда по приметам, и решилась обследовать пещеру.

Здесь не было и не могло быть ничего живого. Кроме воды. Но и влага, которая капала где-то с размеренной, мертвой правильностью, наводила на мысль о вечности.

Долгий неровный уклон, который изобиловал глубокими промоинами и порогами, привел ее понемногу к сужению, оно превратилось в узкую наклонно положенную щель. Пришлось подобрать подол за пояс и опуститься на колени. Где на карачках, где ползком Золотинка проникла в новый подземный покой, тоже огромный и тоже безжизненный. Пологий уклон продолжался и здесь; справа можно было приметить темный провал, означавший, возможно, боковое ответвление, но Золотинка не стала отвлекаться, а спустилась до низа пещеры. Снова начался извилистый перекрученный ход, иногда расширявшийся до размеров большой комнаты и опять сужавшийся в нору, вел он все вниз и вниз, без перемены вниз. Прыгая с камня на камень, сползая где-то на животе, Золотинка одолевала препятствие за препятствием и очутилась в третьем покое, мало чем отличавшемся от предыдущих. Он был поменьше, выглаженные стены и своды потемнее, а в самом низу нашлась округлая яма сажени в две шириной.

Ровный, словно обточенный камень воронкой переходил в дыру. Золотинка цеплялась, чтобы ненароком не соскользнуть. Это была не яма даже — широкий колодец; саженью ниже стояла разломленная черной тенью вода. Заслоняясь от слепящего глаза изумруда, Золотинка заметила на стенах колодца мутноватые кольца, иногда отчетливые, иногда нет. Кольца отмечали уровень воды, менявшийся за последние столетия много раз.

Однако возле такого колодца можно было бы умереть от жажды: до воды не доберешься, а если на беду соскользнешь, то уж никаким способом не выберешься.

Западня. Жуткая ловушка в мертвящей тишине подземелья, где жила только, мерно капая, одна вода.

Золотинка попятилась, ползком удаляясь от гладко западающего вниз края и двигалась осторожно, пока не выбралась на более безопасное место. Нисколько не отдохнув, возбуждаясь одной надеждой, она поднялась к боковому ходу средней пещеры, и здесь понадобилось ей немало ловкости. Подъем, где крутой, где пологий, завершился в плоском, с низкими сводами покое. Когда-то здесь было продолжение хода, теперь безнадежно заваленное щебнем и глыбами…