Рождение волшебницы

Глубоко уязвленный безмозглой болтовней непосвященных, потерянный в безвестности кот напрасно ожидал победоносного возвращения повелительницы. Два года бедствовал он на помойках столичного города Толпеня, лелея надежды на торжество справедливости и добродетели, ибо под справедливостью Почтеннейший почитал собственное благополучие, а добродетелью именовал холопскую верность властелину. Память его изнемогала под грузом занесенных на скрижали Справедливости и Добродетели имен вероотступников и хулителей Милицы, душа его взывала, а желудок урчал.

По правде говоря, то была изрядная ноша — скрижали Мести. Милица не возвращалась. Почтеннейший голодал, растрачивая себя в унизительных сварах с бездомными собаками и котами. И, в сущности, где-то на задворках души Почтеннейший уже созрел для предательства. Скитаясь по помойкам, он не знал многого из того, что делалось в государстве, и все ж таки наглое торжество Рукосила-Могута чем дальше, тем больше приводило его в уныние. Почти уверовав в могущество Рукосила, отощавший от горьких мыслей кот только и ждал случая, чтобы открыть новому властелину свое имя.

А случай никак не подворачивался. Два долгих, исполненных унижений года поджидал Почтеннейший какого-нибудь ротозея, который будет таскать у себя в котомке, как простой хлам, бесценные сокровища волшебства… Свершилось! С хотенчиком и с Параконом в зубах можно было рассчитывать на благосклонность Рукосила! Тут уж последний дурак не промахнется. А Почтеннейший не числил себя дураком. Потому-то зажав в зубах деревянную рогулину с волшебным камнем на ней, он мчался задворками Толпеня, лихорадочно прикидывая, как проникнуть к великому государю и чародею.

Сумасшедшая удача, однако, лишила Почтеннейшего самообладания, а следовательно, самой способности к здравым суждениям, лишила выдержки и осмотрительности. Он замельтешил, не зная, с чего начинать. Давно оторванный от придворной жизни, от последних новостей и сплетен, он не представлял даже, где искать государя. Действительно ли Могут в Вышгороде, как настаивает молва, или это вызванное высшими государственными соображениями преувеличение?

Палку с волшебным камнем кот закопал в темных и сырых, как лес, зарослях чертополоха на мусорном берегу Серебрянки и уже через полчаса, пробираясь кружными путями по заросшим ложбинам, по скользким от дождя глинистым крутоярам, он поднялся на гору к воротам кремля.

Почтеннейший хорошо представлял, что значит потревожить вопросом не подготовленного к встрече с разумным котом обывателя. Но зуд нетерпения и умственное расстройство заставляли многоопытного кота лезть напролом, не спросясь броду. Куда кривая вывезет! На голых подступах к цепному мосту негде было укрыться от соглядатаев. Высмотрев попутную повозку, кот шмыгнул под нее и под этим прикрытием благополучно миновал гулко стонущий над пропастью мост. У въезда в башню стража остановили упряжку для досмотра, и кот вдруг с оторопью обнаружил за людскими сапогами и штанинами в темном нутре проездной башни патлатую зубастую морду… И вторую.

Сторожевые собаки!

Огромный дурной пес по свойственной этому племени обычаю только глянул — и рванул, сразу всеми четырьмя лапами бросившись диким скачком вперед. Тележное колесо спасло вздыбившего шерсть кота — пес должен был вильнуть, чтобы обогнуть препятствие. В тот же миг Почтеннейший уже летел через мост, назад по дороге, не чуя под собой ног и в груди сердца, с расширенными глазами, словно глазами он пожирал стремительно, как обвал, прянувшее на него пространство — повороты, камни, скалы и небо.

И все ж таки оглянулся в этом умопомрачительном разлете, и тотчас шарахнулся, увертываясь от клыков, — огнем обожгло бок. Кот заметался и сиганул в пропасть.

Кувыркаясь по каменистым осыпям, в мгновение ока соскользнул он в облаке щебня и грязи куда-то глубоко вниз… И очухался, весь измордованный, обескураженный, изумленный, но живой. Собака неведомо куда исчезла. И то счастье.

Ближайшие дни не принесли перемен к лучшему. Почтеннейший перепрятывал несколько раз украденные у пигалика сокровища — все больше по ночам. И прятался сам, выбирая для ночлегов чердаки заселенных крысами трущоб, где крыши в частых, как раз коту пролезть, прорехах. Незаметно было, впрочем, чтобы пигалик пытался преследовать похитителя. Да и не мудрено — пойди отыщи пронырливого кота в полном лазеек, проходных дворов и помоек городе! Так что, ощущая себя в безопасности хотя бы на этот счет, Почтеннейший тихо презирал раззяву пигалика за ротозейство. В то же время новые и новые затруднения на пути к Рукосилу-Могуту лишь увеличивали раболепное восхищение будущим властелином, которое предусмотрительный кот уже начинал воспитывать в себе и лелеять.