Рождение «второй эмиграции» (1944-1952)

Вся деятельность ИРО была направлена на срыв репатриации советских граждан и на вывоз их в другие страны. Все протесты официальных представителей СССР о недопущении вербовки и отправки советских граждан вначале всячески отвергались западными оккупационными властями. В начальный период вербовка и вывоз советских граждан тщательно скрывались, но вскоре, когда скрывать это больше не удавалось, они стали ссылаться на принципы западной демократии, на право человека самому устраивать свою жизнь. Зам. главнокомандующего английскими войсками в Австрии в письме №ПОЛ/193/29/47 по этому поводу писал: «Политика правительства Его Величества не запрещает переселения благонадежных беженцев, хотя бы советских граждан, если им представляется к этому случай» [Там же]. Начальник отдела перемещенных лиц французской зоны оккупации Австрии полковник Тибо на протест советской репатриационной миссии по поводу вербовки и вывоза советских граждан в разные страны ответил: «Я, как начальник отдела перемещенных лиц зоны и как член ИРО, которую мое правительство признает, и на основании принятой в ООН „Декларации прав человека“ и полученных мною инструкций от моего высшего начальства, буду и впредь вывозить всех перемещенных лиц, в том числе и советских граждан, куда они пожелают ехать… Я не знаю никакого договора и никаких пунктов. Я знаю одно, что все перемещенные лица находятся под покровительством ИРО, куда хотят, туда и едут. В этом им помогает ИРО» [Там же].

В этих условиях органы репатриации активизировали пропагандистскую работу. Так, с 1947 г. началась регулярная трансляция радиопередач, специально предназначенных для советских перемещенных лиц. Только за 1947–1948 гг. через берлинскую радиостанцию «Волга» и радиостанцию Вены было передано в эфир свыше 300 таких радиопередач. В них освещались жизнь, трудовое и хозяйственно-бытовое устройство репатриированных на Родине. Много места занимало освещение условий жизни и труда вывезенных по вербовке на работы в различные капиталистические страны. В отношении последних (разумеется, о тех, кто неплохо устроился в США, Англии, Канаде. Австралии и т.д., не говорилось) подборка многочисленных конкретных фактов говорила о том, что они там не являются полноправными людьми и подвергаются явной или скрытой дискриминации. Сопоставление положения не вернувшихся в СССР и вернувшихся шло по целому ряду параметров, из числа которых мы на первое место поставили бы следующие пять:

1) советские граждане, осевшие в различных странах, как правило, не допускались там к выборам в органы власти и самоуправления, а в СССР репатрианты не лишены избирательных прав;

2) консервативно и реакционно настроенные слои местного населения относятся к советским перемещенным лицам с высокомерием, пренебрежением и презрением как к «неграм с белой кожей» (в СССР репатрианты, естественно, не подвергаются ни расовой, ни национальной дискриминации);

3) отмечались факты наличия безработицы среди перемещенных и страх потерять работу и опуститься «на дно» у тех, кто ее имел, т.е. неуверенность в завтрашнем дне (в СССР репатриантам гарантировано обеспечение работой и соответственно уверенность в завтрашнем дне);

4) перемещенных лиц принимают, как правило, на тяжелую и неквалифицированную работу, ниже уровня их квалификации (в СССР репатриантам предоставляется работа, соответствующая их квалификации);

5) отмечались многочисленные факты разъединения семей при выезде в заокеанские страны (в СССР семьи репатриантов не разъединяются).

Особый интерес у перемещенных вызывали передаваемые по берлинской р/с «Волга» и р/с Вены объявления о розыске родных и близких.

С 1947 г. Управление Уполномоченного Совмина СССР по делам репатриации наладило организованную переписку между перемещенными лицами и их родственниками, находившимися в СССР. Так, в 1948 г. только в западные зоны оккупации Германии были посланы 5722 письма. После получения из СССР писем от родственников немало перемещенных принимало твердое решение вернуться на Родину. Западные пропагандистские службы, и особенно невозвращенческие организации, комитеты, кружки и т.п., нередко до такой степени преувеличивали размах репрессий в СССР, что у значительной части перемещенных лиц создавалось впечатление: в Советском Союзе чуть ли не весь народ, кроме большевиков и их подручных, в буквальном смысле находится за решеткой. Многие перемещенные были уверены, что их родственники, оставшиеся в СССР, репрессированы, но после получения писем от родных и близких, естественно, меняли свою точку зрения.