Рождение Жана Бакли

От предоставленных по баклажану отчётов Шнюк был в восторге: это было похоже на успех, спустя столько лет неудач.

* * *

Ещё два месяца. Баклажан начал говорить, первым его словом было «дай» по отношению к воде.

— Овощ просит пить. Будущее наступило! — веселился Станислав.

Но самое забавное слово не это.

— Баклажан! — позвал Алмаз, после чего баклажан повернулся и ответил:

— Бакля!

— Баклажан! — тоже сказал Станислав.

— Бакля! — также ответил овощ.

— Жан, — проговорил окончание слова Алмаз.

— Жан, — смог выговорить овощ.

— Слава, у нас вышел Бакля Жан.

— Тогда лучше Жан Бакля.

— Жан Бакля! — озвучил овощ.

Над именем для этого гуманоида даже думать теперь не надо, с этих самых пор он стал Жаном Баклей.

— Жан Бакля, — задумчиво сказал Григорий Шнюк. Сомнения по поводу данного овоща стремительно таяли, он всё больше размышлял о том, что Бакля может оказаться тем самым искомым образцом.

Сколько же их было: Сеньор Помидор, Морковь Каротина, Картошка Антошка, Вишня Виселица (кто только придумал это имя?), Горох Шутовый (тоже образец от Станислава и Алмаза, шут гороховый, а не горох), Лук Арбалет и прочие. Ни у кого из них не наблюдалось признаков интеллекта такого уровня. Ещё больше экспериментов, практически девяносто девять процентов, либо не изменяли овощ (и пусть химически он был другим и употреблять такой в еду нельзя, но рук, ног или чего-либо ещй не появлялось), либо убили его.

Но очень скоро Станислава, Алмаза, а особенно Шнюка, ждало разочарование.

* * *

Один нерадивый лаборант Аркадий, гордо носящий фамилию Криворучка, оказался назначен помогать Станиславу и Алмазу.

— Жан Бакля! — первым делом сказал он, увидев овощ.

— Жан Бакля! — сразу отозвался тот.

— Ты что творишь? Не надо тормошить Баклю, он сейчас сонный. Пора спать, Жан! — произнёс Алмаз.

— А когда можно будет поговорить с ним? — спросил Криворучка.

В глазах лаборанта горел огонёк, такой бывает у маленьких детей, которым дают новую желанную игрушку.

— Нельзя с ним просто так разговаривать! — решил поприкалываться над Криворучкой Станислав. — Это же экспериментальный образец, новое слово в развитии овощеводства. Он опасен!

— Но ведь Бакля за защитным стеклом!

— Это не повод играть с ним в игры! Тебе напомнить про Морковь Каротину? Как, казалось бы, обычная морковка стала скачущей машиной убийств? Или, может, вспомнишь про Гороха Шутового?

— А про это я ещё не слышал, — с большим интересом отозвался лаборант.

— Расскажем ему? — спросил Станислав.

— Ну, не знаю, — изображая задумчивость, ответил Алмаз. — мы о нём почти не вспоминаем. В основном говорят про Сеньора Помидора.

— Вишня Висилица, Картошка Антошка… — продолжил перечисление Станислав.

— Да, Слава, Антошка был таким забавным.

— Постоянно рыл землю, ни бетон, ни цемент, ни сталь, ничто не могло остановить его.

— Картофель отрастил руки и просто рыл. Он как самурай: есть путь, но нет цели.

— А Горох Шутовый это не хиханьки-хаханьки.

— Так что же произошло? — спросил Криворучка.

Промолчав секунд десять для эффектности, Станислав поведал эту историю:

— Был хороший день, не предвещавший беды. Стандартная завязка, но такова жизнь. Мы тогда уже были задействованы в этом проекте, но не в главной роли. Тогдашним овощем был горох, что под воздействием этого вещества разросся на весь этот изолятор, — учёный указал рукой на клетку Жана Бакли. — У него тогда отросло неприлично много стручков. Алмаз, сколько их там было? Восемьдесят три, да?

— Или восемьдесят два.

— Или восемьдесят два, вот. А в чём был прикол: когда стручок открывался, из него шёл звук, весьма похожий на смех, но поскольку стручков было восемьдесят три…

— Или восемьдесят два… — вставил Алмаз.

— Или восемьдесят два, а с какого-то момента открывал и закрывал он свои стручки постоянно, выходило, сам понимаешь, очень-очень шумно. И если бы всё дело сводилось к банальному шуму… Туда однажды зашёл испытуемый.

— Подопытный, — уточнил Алмаз.

— Подопытный бывает кролик или морская свинка. Это человек, и гуманнее будет звать его испытуемый, так мы не заденем его чувства. Почему ты на меня смотришь, как баран на новые ворота?

— Ты этот бред сам придумал?

— Эту чушь мне однажды высказал начальник.

— Вот это дядя Шнюк даёт!

— Так что там с Горохом? — спросил Криворучка.

— Он забил подопытного до смерти своими горошинами, — закончил историю Алмаз. — Кучка маленьких семян, но каждая летела со скоростью пистолетной пули. Бедолага стал похож на швейцарский сыр.

— Даже не на сыр, — высказал своё виденье Станислав, — скорее на сито для муки, слишком уж мелкие эти дыры. Мораль такая: к овощам мы не заходим!

Учёные выдали лаборанту указания. В какой-то момент они оба вышли, и тут-то Криворучка и прокололся: случайно уронил колбу со стола. К счастью, она не разбилась, так что тот быстро вернул её на место, но вышел небольшой конфуз: колба теперь оказалась на едва заметной кнопке.

Изолятор Бакли открылся, овощ вышел за пределы своей клетки.

— Жан? — испугался Криворучка как только увидел, что натворил.

— Бакля! — отозвался тот.