Рождение Жана Бакли

— А я занимаюсь спортом, катаюсь на велосипеде.

— То есть вы и правда не знаете, кто такой этот нацист, — подытожил Шнюк.

— Да.

— Что же… Вот что говорят свидетели: он носит нацисткую одежду, на ней разве что свастикой на руке не хватает, но орёл точно есть.

— То есть орёл, который её держит есть, а самого символа нет?

— Что-то в таком духе. А теперь интересное: как говорят те самые свидетели, кожа нациста имеет фиолетовый цвет, — Шнюк, прищурив глаза, быстро переводил взгляд с лица одного учёного на другого, внимательно наблюдая за их реакцией, — глаза светятся жёлтым, губ и носа нет.

В помещении повисла тишина, Станислав и Алмаз были в шоке.

— Ну что, — спросил Шнюк, — есть версии происхождения этого персонажа?

— А глаза точно светились? — уточнил Станислав.

— Так говорят люди.

Вновь наступило молчание.

— Что встали в ступор-то? — завёлся наконец Шнюк. Он был очень недоволен происходящим. — Это наш овощ!

— У Бакли не светились глаза, — сказал Станислав.

— Бедняга Жан сгорел! — подключился Алмаз.

— То есть вы считаете, что это не наш овощ? — подытожил Шнюк.

— Только если он не вернулся с того света, — ответили они.

— А если он и вправду… вернулся?

— Что?

— То, что слышали. Пошли за мной!

Шнюк отвёл их в подвал под лабораториями.

— Здесь, — продолжая продвижение куда-то проговорил Шнюк, — я и добыл ту формулу.

— Почему «добыли», а не «открыли»? — спросил Станислав.

— Потому что она была получена не экспериментально, а уже готовая на серебряном блюдечке с голубой каёмочкой. Это был тот самый день, когда ключевую формулу начали пытаться применять, а после и менять её. Что вы вообще знаете об этом событии?

— Мы знаем, что кто-то до нас до неё дошёл. Получается, Вы.

— Дело было не совсем так, — Шнюк открыл дверь, которая на памяти учёных всегда была закрыта. — Вот как всё было на самом деле.

Местечко было почти неотличимо от самого себя в день добычи секрета от черта: пыточное кресло, начерченная вокруг него пентаграмма, испорченная в одном месте, набор скальпелей, бензопила…

— Несколько лет назад я отчаялся найти нужный состав, но один мой друг посоветовал смотреть на мир шире и прикоснуться к паранормальному.

— Что? — удивились учёные.

— Да, всё было именно так. Он показал мне очень интересные книги про Рай и Ад, про ангелов и всяких чертей. Он сказал, что вот они-то точно должны знать ответ на мучавший меня вопрос.

— И как?

— Ну, дело встало за призывом сюда кого-то из них. Друг дал мне инструкции по призыву нечистой силой, подготовил меня морально, рассказал про их слабости и пожелал удачи. Я не верил в успех, для меня это было отчаянием и хрупкой надеждой, что что-то да выйдет, что за этим бредом меня озарит и у меня хватит сил снова собраться и продолжить исследования. Но результат меня удивил. Нечистая сила явилась на мой зов и раскололась. Так я и получил то, что мы называем ключевой формулой.

У слушавших Шнюка учёных в головах уже роились мыслишки о том, чтобы позвонить в дурдом.

— Вижу, вы оба мне верите. До того, как я лично увидел это, я бы и сам отреагировал бы также, а может и хуже. Меньше слов, больше бреда!

Шнюк взял мел и подошёл к пентаграмме.

— Стул надо оттащить, а знак исправить. Берите его с двух сторон и тащите туда! — Шнюк указал в угол комнаты.

Ни один из них не последовал указу начальника, после чего тот посмотрел на них и раздражённым голосом спросил:

— Ждём особого приглашения?

— Шеф, а что вы собираетесь делать?

— Сложите два и два! На улицах городов появляется Жан Бакля, и не надо рассказывать, что это не он! Бакля сгорел, а это значит, что он вернулся с того света! Мы призовём сюда нечистую силу, чтобы узнать, а если понадобится — выпытать, как так вышло.

«Бедняга свихнулся от долгих лет работы над формулой, а инцидент с Баклей его окончательно добил, — думал в тот момент Станислав. — Но с такими ещё можно иметь дела. Если платить не перестанет, то отчего же не подыграть ему?»

«Фиолетовый нацист, демоны и Жан Бакля, — крутил в голове Алмаз, пытаясь построить какую-то логичную систему всего того, что думает начальник. — Может дядю Шнюка упароло вчера от Огурчика Пересоленного?»

Огурчик Пересоленный был выведен буквально на днях. Ума у него в целом-то и не оказалось, зато он плюётся во все стороны своим соком и умеет ходить. Шнюка как раз по чистой случайности слегка забрызгало, ничего вроде плохого не вышло, ни щиплет, ни обжигает, но жижа эта перенасыщена солью.

Хозяин — барин, так что они вдвоём оттащили пыточный стул, а Шнюк восстановил пентаграмму.

— Теперь приготовьтесь, — скомандовал Шнюк, открыл толстую потрёпанную книгу на странице с закладкой и начал читать какой-то текст на церковнославянском вперемешку с латынью.

— А ты не думал, — шёпотом спросил Алмаз у Станислава, — что он опасен?

— Нацист или Шнюк?

— Оба!

— Да ладно тебе, он уже старый, что он сделает?

В центре комнаты что-то хлопнуло, вспыхнуло синим, и в центре круга уже стоял чёрт с одним рогом.

— Я же говорил, что сработает! — возликовал Шнюк.

А пока учёные стояли и переваривали увиденное, чертила зашипел на Шнюка:

— Ш-ш-ш-што тебе с-с-с-снова нужно?