Рождение Зимы

Они набрели на ларек, в котором продавались пирожки с медом, деликатес, который всегда любил их отец. Когда они были маленькими, он часто возвращался из поездок в Драйнен или Гласбридж с пирожками, спрятанными в каком-нибудь из вьюков. Это была такая игра: Оризиан, Эньяра и Фариль азартно рылись в отцовом имуществе в поисках липких сокровищ, существование которых он отрицал до самого момента их обнаружения. Но время все переменило: и роли, и отношения, теперь уже Эньяра с Оризианом принесут отцу небольшую коробку с пирожками.

После похода в город Оризиан пошел навестить Иньюрена. Он безуспешно обыскал весь замок. В конце концов его направили через узкие ворота в задней стенке конюшни. Оттуда такой же узкий проход в стене замка с обитой железом дверью вывел его на скалы к морю. Там, у мокрого причала, стояла небольшая парусная шлюпка Иньюрена, которую ему нужно было перегнать к дальнему берегу, в устье. Это была простая, но вполне скороходная лодка, достаточно крепкая для коротких переходов при хорошей погоде. Конечно, она не выдержала бы, если бы ее на открытом месте захватил крепкий ветер или крутая волна, и значит, по мнению Оризиана, ее пора было переводить к пристани города. Он всегда радовался, когда Иньюрен брал его с собой, тем более что случалось это редко. Посадка у лодки была очень низкая, и пока она скользила по воде, можно было опустить руку и наблюдать за искрящейся на солнце бороздой. Короткая поездка от замка до пристани, где лодка останется на зимней стоянке, станет последней до того, как зима окончательно скует суденышко.

У него за спиной стоял огромный замок, в котором обитало множество людей, а здесь, на север от устья Гласа до темнеющих за рекой гор за ним глаз Оризиана не обнаруживал никаких признаков ни человека, ни человеческого жилья. Ветра почти не было, и огромный залив был на редкость спокоен. Оризиан стоял, наслаждаясь простором, наблюдая за морскими птицами, устроившими гонки друг за другом почти над самой водой. Кар Энгейс, горный хребет из массивных и суровых голых вершин, возвышался, окруженный темными лесами, подступавшими почти вплотную к северному берегу. Зубчатая линия горных вершин уходила и вправо, и влево. Он знал, что на севере они все сбегались к Гласбриджу и сливались с огромными валами Кар Крайгара, а далеко на юге они спускались к проклятому мысу Дол Херигейг, где горный хребет рушился в море хаосом разбитых скал. Этот мыс еще называли Разрушительным. Там, так далеко, что Оризиану отсюда не видно, лежит не защищенный от ветра, исхлестанный океаном, унылый и промозглый остров. Он держится в отдалении от Дол Херигейга, как будто представляет собой последнюю гору гряды, целиком соскользнувшую в воду и оставившую на поверхности только верхушку.

В преданиях рассказывается, что остров был огромным и на нем жила одна из Первых Рас, канувшая в море. Для обитателей Колгласа он имел теперь особое значение: во время Лихорадки огромное число их родственников обрели на нем свой огненный покой, поскольку тела умерших на кораблях с черными парусами свозили туда на огромные погребальные костры. Таким же было последнее путешествие брата Оризиана и его матери. Их тоже завернули в холсты и втиснули среди других трупов на палубу судна. До того мрачного года остров носил древнее название Ай Дромнон, теперь все знали его под именем Могила.

Оризиан, оскальзываясь на камнях, сполз по скалам туда, где увидел Иньюрена, который, присев у воды, тыкал в нее палкой. Край темной накидки на'кирима волочился за ним по воде.

Оризиан окликнул его:

— Что ты делаешь?

— Ищу морских ежей.

— Зачем?

Иньюрен прислонился спиной к валуну:

— Ну, во-первых, если их высушить и растолочь в порошок, то, как говорят, они предотвращают грудную мокроту, особенно если принимать с бульоном. Сам я в этом сомневаюсь, но кто знает? А во-вторых, у меня было достаточно заготовлено порошка, но Идрину понравилось его склевывать, в результате почти все исчезло между половицами.

— Эх. — Он с огорчения бросил палку в воду. — Ни одного здесь нет.

Оризиан сел рядом. Оба глядели на холмы. Иньюрен наконец заметил, что его одежда намокла, и начал выкручивать ее, что-то ворча под нос.

Через минуту Оризиан прищурился и вздернул голову. Ему показалось, что он видит что-то непонятное, неясное, блеклое. Похоже, тончайшая, не толще волоска, струйка дыма поднималась среди деревьев на том берегу.

— Ты видишь дым? — спросил он, зная, что зрение у на'киримов гораздо острее, чем у него самого.

Иньюрен, даже не взглянув, ответил:

— Конечно. Он уже несколько раз там появлялся. Довольно неосторожно.

Оризиан на мгновение смешался, потом понял и взглянул на на'кирима:

— Киринины? Их лагерь?

Иньюрен кивнул.

— Значит, Лисы? Там ведь только клан Лис может быть, да?