Рождение Зимы

Они продвигались по улицам, приближаясь к площади и к замку за ней. Тел уже не было. С этих улиц смерть убрали. Только вороны и собаки рыскали по переулкам. Были еще воины, небольшими группами пробиравшиеся по руинам, подбирая то немногое, что еще оставалось. Эньяра мельком увидела нескольких, непохожих на других, людей, ползавших по остаткам дома, словно крысы по телу. На них были шкуры и широкие штаны, а спутанные волосы заплетены в косы и перевязаны кожаными ремешками. Они на мгновение прервали поиски, чтобы посмотреть на проезжающих всадников, потом опять вернулись к своему занятию. Когда они начали перекликаться друг с другом, их грубый язык напомнил Эньяре собачий брех. Она подумала, что, наверное, это и есть тарбены: дикие сородичи северян, которые жили здесь задолго до появления Темного Пути. Если Кейнин и их тоже привел на юг, мало что в долине Гласа избежит разграбления.

Дома, располагавшиеся по южной стороне площади, исчезли; от них остался только лес чернеющих колонн и столбов. Кажется, где-то опять начало гореть; наверное, еще не все торговые дома, магазины и склады оказались уничтоженными. На самой площади было довольно оживленно. Шеренгу привязанных лошадей охраняли угрюмые стражники, прятавшиеся от дождя под выступами крыш. Караван груженных мешками с продуктами и тюками с оружием мулов пересекал открытое пространство; его сопровождал эскорт из тридцати копьеносцев. На западной стороне площади в магазине, в котором торговали перечной мятой, кипела бурная деятельность, оттуда доносился рев раздуваемого пламени и тяжелые удары молота.

На севере над крышами возвышался замок, полускрытый завесой дождя. Там не заметно никакого движения, оттуда не доносилось ни звука. Эньяра думала, что увидит яростное сражение, а все вокруг выглядело так, словно и война тоже улеглась в ожидании лучшей погоды.

Кейнин нан Горин-Гир занял самое большое здание на площади. Торговец мехом так спешил покинуть свой дом, что на полу возле обеденного стола осталась лежать кипа прекрасного куньего меха. Кейнин сидел на ней, когда Эньяру и Иньюрена привели и поставили перед ним. Несколько воинов с суровыми лицами бездельничала тут же, в комнате: кто-то взгромоздился на край стола, кто-то развалился в дорогих креслах.

Там же находилась и молодая, лет на пять старше Эньяры, женщина. На ней была легкая кольчуга из светлого металла. Золотая цепь на шее и толстые, поблескивающие кольца на пальцах. Черные длинные гладкие волосы напоминали нити спряденного обсидиана. Когда Эньяра посмотрела на нее, та ответила холодным, полным высокомерного презрения взглядом.

— Добро пожаловать! — улыбнулся Кейнин. — А я нашел трон, как видишь. — Он погладил рукой черный мех. — Думаю, он стоит дороже, чем трон, на котором в своем замке сидит Кросан. Будь это мой дом, я бы такое в добычу не оставил.

— Теперь это твой дом, — поправила его женщина.

— Действительно. Во всяком случае, должен быть. — Кейнин опять посмотрел на Эньяру. — Прости, я вас не представил. Это моя сестра, Вейн. Вейн, это Эньяра, дочь покойного правителя Колгласа.

Вейн нан Горин-Гир насмешливо склонила голову. Она постоянно крутила какое-нибудь кольцо.

— Рада, — сказала она.

Эньяра ничего не ответила. Насквозь промокшей под дождем, грязной и сплошь покрытой царапинами Эньяре тоже хотелось показать презрение.

— Не обращай внимания на ее невежливость, сестра, — вставая, сказал наследник Крови. — У нее было утомительное путешествие. Не думаю, что инкаллимы и лесные люди подходящая компания в странствиях такого рода.

По комнате прокатилась волна язвительного смеха. Эньяра чувствовала себя так, словно ее окружила стая волков, слишком раскормленных, чтобы убить ее, но и слишком увлеченных видом ее страданий, чтобы просто отпустить.

— Во всяком случае, я эту компанию не выбирала, — огрызнулась она. — А ты выбрал в союзники воронов и лесных людей, да еще тарбенов. Что, никто из других Кровей не захотел с тобой идти? У Горин-Гиров еще меньше друзей, чем я думала.

Кейнин улыбнулся, оскалив зубы:

— Кажется, мы выбрали того, кого нужно, чтобы разбить вас. И что-то я не видел людей Хейгов на стенах замка Кросана, как не видел и всадников в вашей долине. Где ваши друзья, моя госпожа?

— Придут.

— И наши придут, — с холодной уверенностью вмешалась Вейн (как Эньяре хотелось бы такой же уверенности!). — Гиры будут здесь раньше Хейгов. Или ты считаешь нас глупцами, играющими в детские игры? Мы долго наблюдали за вами, дитя: как Сердечная Лихорадка пожирает твой народ, как Гривен ок Хейг отозвал к себе ваших воинов. Мы ждали и дождались. Время пришло.

— Да, считаю глупцами, — закричала Эньяра. — Вы умрете здесь. Боитесь вы или нет, но умрете.

— Не раньше тебя, — прервала Эньяру Вейн. — Или твоего отца. Он боялся смерти?