Рожденная чародейкой

Руна Опустошения так и излучала мощь.

Радж Ахтен взмахнул молотом и разбил один из бугорков. Из разлома вырвалась ослепительная белая вспышка.

Главная колдунья повернулась к нему. С ее громадной туши сорвались гри. Посох в лапе воссиял желтым огнем.

Из него вырвалась черная, как ночь, вспышка, но Радж Ахтен успел отскочить. Вспышка ударила в то место, где он стоял, и разбила еще часть руны.

Брызнули осколки. Попавшая под удар вспышки огненная колдунья зашипела и повалилась на бок. Левая половина ее тела исчезла, словно разъеденная кислотой.

РаджАхтен не стал дожидаться второй атаки. Он побежал по Руне Опустошения, делая броски то влево, то вправо.

Главная колдунья в тревоге встала на дыбы.

Она была выше чудовища в Каррисе на шесть футов. Об опустошителе таких размеров не рассказывалось ни в одной легенде. «Еще бы, – сказал себе Радж Ахтен, – это же великая Госпожа Подземного Мира».

Допрыгнуть до ее головы, чтобы еще раз ударить молотом в «заветный треугольник», он просто не мог, а пасть она благоразумно держала закрытой, и мягкое верхнее нёбо тоже было ему недоступно.

Оставалось единственное уязвимое место на груди, но чтобы пробить его, Радж Ахтену нужно было копье.

Он перевернул молот. Рукоять его оружия имела в длину шесть футов. Радж Ахтен высоко подпрыгнул, что было нетрудно при стольких дарах силы, и метнул молот, вложив в бросок всю свою мощь, так что даже вывихнул при этом плечо.

Молот вонзился в грудь чудовища, и колдунья вскинулась еще выше. Радж Ахтен приземлился на ноги и сразу метнулся в сторону.

Колдунья выронила посох, согнула огромные неповоротливые лапы и принялась вытаскивать молот из своей плоти. Выдернула и отшвырнула. Молот со звоном ударился о свод грота и упал в дюжине ярдов от Радж Ахтена.

Чудовище потянулось за посохом, а Радж Ахтен кинулся к своему оружию.

Удар его оказался недостаточно глубоким. Обычно такие удары в грудную клетку убивали опустошителей мгновенно, как человека – удар по почкам.

Огненные колдуньи начали окружать его со всех сторон. А главная, широко разинув пасть, бросилась на Радж Ахтена.

Он только этого и ждал. Подхватил молот и вскочил к ней в пасть. Сухой шершавый язык чудовища показался ему сделанным из гравия.

Челюсти, сомкнувшись, щелкнули, колдунья сделала глотательное движение. Но Радж Ахтен уже вонзил в прыжке свой молот в ее мягкое нёбо.

Затем выдернул оружие. На него струей хлынули кровь и мозги чудовища.

Колдунья дернулась, отступила и зашаталась.

Радж Ахтен воткнул молот ей в глотку, не давая дышать.

Когда колдунья его отхаркнула, в гроте было уже с десяток Властителей Рун в ярких шелковых латах. И Бопанастрат кричал:

– Убейте этих, и крепость наша!

Огненные колдуньи попятились. Но бежать им было некуда. Крепость была окружена. Радж Ахтен расчистил дорогу в нее и уничтожил главный оплот опустошителей.

В грот вбежал Пуснабиш. За ним в крепость пробивались еще сотни Властителей Рун.

Радж Ахтен выбрался наружу, предоставив им завершить работу.

Ему представилось, как превознесет его теперь весь мир. Как он взойдет на Слоновий Трон в Мейгассе под звуки победных маршей. Как засыплют дорогу под его ногами лепестками роз, гардений и лотосов. Целый месяц день и ночь будут гудеть золотые гонги у западных городских ворот. И богатые лорды и купцы завалят его дарами, и самые прекрасные женщины королевства станут домогаться его, надеясь зачать сыновей.

Эта победа затмит все деяния, которые совершил Габорн Вал Ордин. Он, Радж Ахтен, убил величайшую из горных колдуний и спас Землю.

Песни о нем будут петь тысячи лет. И будут сидеть у очагов дети, которым только еще предстоит родиться, и слушать, как бился Радж Ахтен с Госпожой Подземного Мира. Они будут разевать от удивления рты и дрожать от страха, стараясь не показать этой дрожи отцу.

Все это и многое сверх того представилось Радж Ахтену, когда он выбрался из завоеванной им крепости к свету дня. Вокруг нее еще вилась ядовитая дымка опустошителей.

Он спрыгнул в защитный ров и внезапно ощутил тошноту и судороги в желудке.

Ощущение это было ему хорошо знакомо.

Умирали его Посвященные.

Улицы вокруг дворца в Бел Наи были залиты утренним светом. Над крепостью летали белые голуби, садились на крыши и расхаживали по ним с важным видом, негромко воркуя.

Кричали, как всегда, уличные разносчики:

– Фисташки, свежие жареные фисташки, еще горячие!

Верблюды лежали на солнце, лениво пережевывая жвачку.

В этот город, расположенный за тысячу миль к северу от Картиша, еще не пришла весть о нападении опустошителей. Управляющие Радж Ахтена не хотели тревожить население.

В Башне Посвященных умирали тем временем четыре человека.

Среди них было три вектора, которые передавали Радж Ахтену жизнестойкость. Эмир Оватт различал их по голосам. Одного звали Кораб Мантусар, и вектором он служил вот уже двенадцать лет. Второй, Джиньяфал Диссаи, был вектором чуть меньше пяти лет.

Каждый из них передавал господину сотни даров. Они проводили время за игрой в шахматы, попивая чай, когда в комнату к ним вошел эмир и уколол двоих по очереди своей отравленной иглой.