Рожденная чародейкой

Все три пламяплета смотрели на Радж Ахтена как-то странно.

Наконец Раджим спросил:

– О, Великий Свет… хорошо ли вы себя чувствуете?

– Я… – он не мог найти слов. Ибо чувствовал себя слабым, больным и растерянным. – Я как будто не совсем я. Возможно, я утратил какие-то дары.

Раджим устремил на него пристальный взгляд.

Среди пламяплетов зачастую встречались необыкновенные целители, способные определить даже самое легкое недомогание.

– Да, – сказал Раджим. – Ваше свечение совсем тусклое. Вдохните, пожалуйста, дым костра и выдохните на меня.

Радж Ахтен наклонился к огню, втянул в легкие дым, медленно выдохнул. Пламяплеты следили за тем, как дым поднимается кверху.

Раджим вдруг широко раскрыл глаза. Глянул на остальных, словно ища подтверждения, но ничего не сказал.

– Ну что? – спросил Радж Ахтен, подозревая, что чары горной колдуньи вызвали у него какую-то смертельную болезнь.

– В вас кое-что изменилось… – признался наконец Раджим. – Это не обычная болезнь. Колдовская… проклятье Биннесмана. Помните Лонгмот?

– Да! – сказал Аз, широко открывая глаза. – Я тоже это вижу!

– Что – это? – настойчиво спросил Радж Ахтен. Раджим сказал:

– Из вас ушли Силы Земли. Поэтому вы и… изменились.

– В чем именно?

– Вы потеряли жизнестойкость – всего один дар. А еще – один дар ума, один силы…

– Только по одному дару? А кажется, что больше.

– Вы потеряли ключевые дары, – сказал Раджим.

Выражение «ключевые дары» придумали Способствующие. Оно означало дары, с которыми люди рождаются. Для человека такие дары были что фундамент для дома. Это было скверное известие.

– Вы умираете, – откровенно сказал Чеспот. – В каком-то смысле вы, вероятно, уже умерли.

– Как это? – спросил Радж Ахтен.

Он слышал, конечно, об умерших людях, которые продолжали жить. На рассказах о них он вырос. Как одряхлевший старец может еще помнить многое благодаря дарам ума, хотя разум уже отказывается ему служить, так и Властитель Рун, получив смертельные раны, может продержаться не умирая еще несколько часов и даже дней.

– И что же я теперь такое? – оцепенев, спросил Рад ж Ахтен.

Раджим ответил:

– Вы… нечто такое, чего никогда не бывало. Чеспот же посмотрел на него с неудовольствием.

– Жить после смертного часа – это не так уж и мало. Ваша жизнь кончилась, но дары, которые вы взяли, не вернулись к тем, кто их дал. Вы поднялись на высочайшую ступень. Я думаю, что вы стали Суммой Всех Людей. Вы бессмертны.

«Бессмертен?» – подумал Радж Ахтен. Он долгие годы собирал дары, надеясь стать Суммой Всех Людей, мифическим существом, которое, по слухам, должно быть бессмертным. Он копил силу, жизнестойкость, ум, становился все более могущественным, пока не начал ощущать себя чуть ли не одной из Сил, таких как Земля и Огонь.

Но сейчас он был слаб и болен. К такому состоянию он отнюдь не стремился. Чеспот ошибается. Бессмертная сила не может себя так чувствовать. Что-то внутри твердило ему, что он вовсе не добился своего – попал, как муха в паутину, просто завис между жизнью и смертью.

Хроно спросил:

– Ваше величество, вы помните, когда именно это произошло?

Радж Ахтен нахмурился. Часть его умерла вместе с Саффирой. Вместе с этим прекраснейшим и редчайшим из всех цветов мира.

А еще часть – когда он призвал своих Неодолимых помочь ему уничтожить Габорна, а они вместо этого набросились на него самого. Бой был жестоким. Он вышел из него полуживым.

– Не помню, – солгал Радж Ахтен. Долгое время все молчали.

Пламя костра все стелилось по земле, словно ластясь к Радж Ахтену. Тот протянул правую руку и коснулся огня. Жара он не ощутил, только тепло, которое растеклось по телу, облегчая боль. Золотые язычки пламени были нежны и ласковы, как солнечный свет, пробивающийся сквозь листву. Пламяплеты понимающе закивали друг другу.

Аз сказал:

– Видите, как Огонь к нему стремится? Радж Ахтен понял, что вовсе не пламяплеты управляют огнем. И посмотрел на костер с некоторым страхом. Но Чеспот его успокоил:

– Вы лишились Сил Земли. Но из тех, кто ходит по лику Земли, не всякий нуждается в ее поддержке. Вы хорошо служили нашему хозяину. Леса Авена обратились в пепел по вашему приказу. Если вам плохо и становится все хуже, наш хозяин тоже может послужить вам. Войдите в огонь и позвольте ему сжечь все лишнее в вас. Отдайте ему себя, и он вас поддержит.

И на лице пламяплета выразилось откровенное желание, словно он ждал этого мгновения годами.

Языки пламени, вытянувшись еще дальше, лизнули снег.

Радж Ахтен отшатнулся, взглянул на свою правую руку. Там, где ее касалось пламя, боль исчезла – как под действием целебной мази.

Биннесман когда-то предупреждал Радж Ахтена, что тот подпал под влияние пламяплетов. Оказывается, они и впрямь использовали его для своих целей, так же как он использовал их.

И поняв, какой перед ним стоит выбор, Радж Ахтен испытал малодушный страх. Либо он будет чахнуть и наступит день, когда его не спасут никакие дары. Либо он войдет в огонь и перестанет быть человеком, превратится в пламяплета.

Он попятился от костра и зашагал прочь по заснеженной поляне.