Рожденная революцией

На перроне с букетом цветов в руках стоял улыбающийся Виктор. На нем ладно сидела новенькая, хорошо подогнанная форма капитана милиции, на поясном ремне желтела плоская кобура с пистолетом «ТТ». Обнялись. Маша отступила на шаг, всмотрелась. Изменился Витька. Глубоко под крутые надбровья ушли глаза, прорезались борозды у красиво изогнутых губ.

– А ты возмужал, – сказала Маша.

– Скажи проще: состарился, – покривил уголки рта Виктор.

– Жаль, мать тебя не увидела таким, – сказал Коля. – Она всегда тобой гордилась. На ее могиле перед отъездом мы были. Памятник в порядке, я надежных людей попросил – будут ухаживать, так что не беспокойся… Идет тебе форма.

– Это я надел, чтобы вас встретить, – улыбнулся Виктор. – Идемте, у меня «эмка».

Вышли на привокзальную площадь.

– Не женился? – спросила Маша.

– Да как сказать, – протянул Виктор. – Нет, конечно.

– Почему «конечно»? – настаивала Маша.

– За милиционера не всякая пойдет, а милиционер не всякую возьмет, – отшутился Виктор.

Маша села рядом с шофером, «эмка» свернула на Каланчевку, с нее – на Садовое кольцо.

– Как здесь все изменилось, – тихо сказала Маша. – Не узнать.

– Двадцать лет прошло, – вздохнул Коля. – Была Москва – деревня, стала – столица. У тебя, смотрю, новый пистолет? Армейский? – обратился он к Виктору.

– «ТТ», – кивнул Виктор. – Я привык. А вообще-то – для нас он не очень подходит.

– А у моего кольта патроны кончились, я его сдал. Как здесь с оружием?

– Достанем нетабельный. А может, наган возьмешь? Их в избытке.

– С перезарядкой у него плохо, – сказал Коля. – То ли дело у кольта. Ладно, увидим. Ты мне вот что скажи: куда едем?

– Домой. Вам квартиру дали в новом доме на улице Горького.

– Сколько комнат? – обрадовалась Маша.

– Три. Общая площадь сорок метров. Окна на Манежную смотрят, будете смотреть парады и демонстрации.

– Зачем нам столько двоим? – удивился Коля. – Мы еще посмотрим, ладно.

– Пока двое, а там – кто его знает, – улыбнулся Виктор.

– Ну, знаешь! – возмутилась Маша. – Я уже в том возрасте, когда эти темы неприлично даже обсуждать, не то чтобы. – Она недоговорила и вздохнула.

– Генка пишет? – спросил Виктор.

– Пишет. Старший «опер» в райцентре. Дел много, мотается, правду-матку начальству режет. А ты как? Уживаешься с начальством?

– Всяко-разно, – сказал Виктор. – Процент раскрываемости опять же мучает. Начальнику – процент, а мне – качество. Одно спасает – начальник болеет и, видать, долго еще будет болеть, а с тобой мы общий язык найдем. Вот с вышестоящим начальством совместим ли процент и качество?

– Ничего, мы – псковские, мы совместим, – улыбнулся Коля. – Вот этот дом? Скажи, пожалуйста, магазин «Стандарт». Смотри, Маша!

Въехали под арку. Квартира была со двора, во втором подъезде. Виктор вызвал лифт. Поднялись на пятый этаж.

– Вот ключи, владейте. – Виктор торжественно протянул Маше связку ключей.

Маша робко переступила порог квартиры и восхищенно вскрикнула. Двери направо вели в уютную спальню. Налево – в столовую. Вперед и направо – в кабинет. Большая, светлая кухня с балконом. И в каждой комнате новенькая, пахнущая лаком мебель из светлого дуба.

– Можно было и без мебели, – сказал Виктор. – Да я подумал: чего вам зря бегать, время тратить. А так заодно с квартплатой и рассчитаетесь. Удобно, современно.

Маша села на диван и тихо рассмеялась.

– Господи, – сказала она, – какая я счастливая. И как все хорошо.

– Хорошо, – кивнул Коля. – Спасибо нашим ребятам. Тем, кого нет с нами. В нашем счастье их золотая доля.

Виктор ушел. Коля долго стоял у окна и смотрел вниз, на улицу Горького. Напротив окон, в двухэтажном доме, была булочная и книжный магазин. А чуть правее – театр миниатюр. Еще правее возвышался серый куб Центрального телеграфа.

– Удобно-то как, – сказала Маша. – Все рядом, все под боком. Ты заметил – в нашем доме, внизу – диетический магазин. Буду кормить тебя манными котлетами. Или морковными.

– Хочу в Гнездниковский сходить, – сказал Коля. – Трепанова вспомнить, Афиногена. Надо бы нам вместе побродить по старым местам…

– А у тебя найдется время? – с недоверием спросила Маша.

– Я постараюсь найти. Мы ведь ради будущего живем. Значит, должны помнить прошлое. А то ведь порвется связь времен. – Коля улыбнулся.

Весь вечер они бродили по Москве, и прошлое возвращалось к ним случайно запомнившимся поворотом улицы, знакомым домом на перекрестке. Прошлое уводило их в заснеженную, нетопленную, голодную Москву 1919 года. И они шли среди улыбающихся, счастливых людей, среди потока новеньких, поблескивающих свежим лаком «эмок» и «зисов», мимо сверкающих витрин, но им казалось, что вот сейчас, через секунду вывернет из-за угла черный автомобиль Кутькова, и безжалостные бандитские маузеры полоснут вдоль тротуара тяжелым, не знающим пощады свинцом.

– Вот здесь мы настигли Кутькова. Помнишь?

Маша молча кивнула.

– Двадцать один год прошел, а кажется – это было вчера. А все-таки основное мы сделали. Профессиональной преступности больше нет.