Рожденная умереть (СИ)

— А ты думала, что стала той, кем являешься случайно? Я годами работал над тем, чтобы скрестить вампира и оборотня. Получить совершенного убийцу со способностями вампиров, но не дохнущего на солнце. Мне этого никак не удавалось. Что-то выходило, но общая картина все равно не оправдывала моих ожиданий. Пока не появилась очаровательная Элейн. Но она все же оставалась вампиром. По большей части. И тогда меня осенило. Я вспомнил об очаровательном зеленоглазом щеночке, которого «бросила» мама, — он выделил это слово характерным жестом двумя пальцами. — И подумал: «А что получится, если подстроить обстоятельства, при которых полуоборотень будет укушен вампиром, защищая кого-то? Страж Сумерек, в венах которого будет течь кровь обоих видов. Впитавший в себя все достоинства и лишенный всех недостатков…» Пришлось запастись терпением, ведь щеночек предпочитал прятаться и не лезть в неприятности, но вот удача: она решила вступиться за какую-то шлюху, которой — о чудо! — совершенно случайно, — он сделал яркий акцент на этой фразе, — решил отужинать местный вампир. И тут же разочарование…

Я очень туго переваривала услышанное. Оказывается, в мозаике моей и без того дрянной жизни какой-то псих годами подменивал кусочки. С которыми я годами не знала, что делать, и психовала, потому что они никуда не подходили. Он обошел вокруг стол, на котором я лежала.

— Я был очень расстроен, когда ты умерла.

Мужчина отеческим жестом заправил прядь волос мне за ухо. От этого прикосновения к горлу подкатила желчь. Я выпустила клыки и клацнула ими в миллиметре от его руки. Разочарованно усмехнувшись, он продолжил:

— Но представь мое удивление, когда Элейн привела тебя сама? Прямо ко мне в руки. Сама лично подарила мне все, что могло бы пригодиться, чтобы заточить топор. Я был счастлив. А потом чертов Ван Дер избавился от всех образцов, а ты пропала на два года.

— Что Виктор тебе сделал? Из-за чего весь этот сюрреалистический бред?

— Лично он — ничего. Но это не освобождает его от ответственности, — он снова резко повернулся ко мне. — Моей дочери Хиллари было столько же, как тебе сейчас. Насмотревшись всей этой вампирской ереси по телевизору, она считала, что это романтично — связать свою жизнь с бессмертным, подставить ему шею для укуса и окунуться в вечную любовь. Моя глупая маленькая девочка. Ее обескровленное тело нашли в подворотне, брошенное, как какой-то мусор. Через месяц моя жена покончила с собой. Не смогла вытерпеть боль от потери. Я возненавидел вампиров настолько, что чуть не лишился рассудка.

Сейчас от маниакального выражения не осталось даже следа. На его лице лежала тень глубокой скорби. Он был прав, я поняла бы его. Но не смогу этого сделать не из-за того, что я больше не человек, а из-за того, что он сеял горе вокруг себя, упиваясь собственной скорбью. Слепая жажда мести за потерю семьи привела к тому, что он годами отнимал семьи у других. Этого оправдать я не могла и не хотела. В груди стало тяжело. Осознание того, что тот, кто отнял у меня мать, отравил жизнь и годами следил за мной, взращивая свои планы, которые привели меня в жизнь, в которой не было ничего, кроме боли, страха, одиночества, а теперь и неутолимого голода, все больше затягивало в трясину мыслей о том, как я развешу его ошметки по всей этой треклятой лаборатории, как рождественские гирлянды.

За спиной маньяка протяжно пропищала центрифуга, отвлекая от меня его внимание. Он достал одну из пробирок и покрутил перед лицом.

— Поздравляю тебя, Стефани. Ты стала причиной и станешь первым свидетелем того, как охотник станет жертвой, — сказал он, медленно подходя к спящему вампиру на соседнем столе.

— Ты — гребанный псих! Ты хоть понимаешь, сколько людей погибнет?

— Не разбив яиц, как говорится, не приготовишь омлет. К тому же, я исправил ошибку, и теперь благодаря геному оборотней мои детища будут подчиняться нескольким разумным особям.

— Ничего непонятно, но очень интересно, — я откинулась на спину, чтобы лучше видеть, что он делает. Набирая в шприц неведомое зелье из моей крови вперемешку с каким-то, по всей видимости, вирусом мужчина встал рядом с вампиром. Тот слегка захрипел, медленно приходя в сознание.

Я его знаю. Кажется, его имя Патрик. Шон когда-то рассказывал, что он женат на смертной женщине, которая в свое время отказалась становиться вампиром.

Приоткрыв глаза, он начал ерзать по столу в инстинктивном стремлении освободить руки.

— Кто ты такой? Освободи меня!

Я чувствовала как вздрогнул воздух от его гипноза. Но никакой реакции, естественно, не последовало.

Игнорируя вампира, мужчина продолжал разговаривать со мной.

— Используя гены волков, я добился подчинения более слабых особей, — жестом он указал на боксы с копошащимися гоблинами, — более сильным.