Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

Существо процесса феодализации в Шотландии, как и в других европейских странах, заключается в росте крупного землевладения и превращении земельного фонда в феодальную собственность (лат. feodum, шотл. feu), что означало закрепленное хартией держание от какого-либо сеньора или непосредственно от короны за определенную службу или воздаяние. В то же время складывались два основных общественных класса — светских и духовных лордов и зависимых крестьян. В общих чертах шотландский феодализм сходен с теми отношениями, что сложились в других странах Западной Европы, и наиболее близок к англо-нормандскому варианту. Однако путь Шотландии к этим отношениям и их особенности после установления отмечены неповторимым своеобразием, которое обусловлено кельтскими традициями страны.

Если в саксонской Англии накануне нормандского завоевания 1066 г. раннефеодальные отношения уже проделали немалый путь, то на севере Британии они едва намечались. Но и Шотландия испытала своего рода «нормандское завоевание», только то был не насильственный и почти мгновенный переворот, а мирное проникновение и расселение, которое растянулось почти на два века. По своим последствиям оно вполне сравнимо с английскими событиями. Уже вскоре после битвы при Хэйстингсе к шотландскому двору стали прибывать знатные беженцы из англосаксов, но число их было невелико, и лишь немногие осели в Шотландии, получив землю от короны. Решающие перемены наступили несколько десятилетий спустя, когда в страну хлынул поток англо-нормандских переселенцев.

Основным, а для раннего периода нередко единственным видом источников при изучении шотландского феодализма служат хартии, которые налагают очень существенные ограничения на возможности исследователя. Во-первых, хартии в Королевстве Скоттов появляются поздно, лишь в самом конце XI в., и до 20-х гг. XII в. исчисляются единицами, что указывает на замедленное социальное развитие. Во-вторых, из-за невосполнимых утрат уцелевшие хартии не дают адекватного представления об общественно-экономических процессах XII — начала XIV в. (известно гораздо меньше сеньориальных грамот, чем королевских; несравненно меньше документов относится к северо-западу страны, чем к юго-востоку; реже встречаются пожалования светским лицам, чем церкви[22], и т. д.). В-третьих, многие хартии не могли быть здесь использованы, поскольку они либо содержатся в старых и редких изданиях, недоступных у нас, либо вовсе не опубликованы (это особенно касается грамот XIII в.). В-четвертых, даже те документы, что мне удалось привлечь, по причине их определенного однообразия, краткости, архаичности терминов оставляют множество вопросов без ответа. Иногда все, что они сообщают, в сущности сводится к имени получателя и названию его поместья[23], без условий держания и каких-либо других подробностей. Поэтому почерпнутые из хартий данные представляют не полную картину феодальных отношений в Шотландии, а только ее отдельные фрагменты и общие контуры. Источники некоторым образом отражают развитие феодального землевладения и вассально-ленной системы, но мало сообщают о внутренней организации маноров и положении крестьянства.

Из семи старейших шотландских грамот одна относится ко времени короля Данкана II (1094)[24] и шесть — Эдгара (1097–1107).{141},[25] Правда, «шотландскими» их можно назвать лишь условно, так как по форме и содержанию они явно повторяют англо-нормандские образцы и к тому же адресованы английскому кафедральному приорству в Дареме от имени не суверенных королей Скоттов, а вассальных от Англии правителей.[26] Эти документы как будто удостоверяют переход к Дарему ряда южношотландских вилл в «вечное» безвозмездное владение (in elemosina), с предоставлением иммунитета (cum saca et soca) или указанием некоторых прав.[27] Пять из шести хартий Эдгара содержат также право свободно распоряжаться пожалованными землями (libere disponendas). Сам факт первого применения подобных терминов и вообще письменной формы дарения важен, но горсть весьма немногословных хартий не позволяет ни раскрыть характер переданных прав, ни сделать вывод о росте крупной земельной собственности хотя бы в Лотиане до начала XII в. В смысле реальной передачи шотландских поместий Дарему указанные акты не имели долгосрочных последствий, и далеко не все историки полностью убеждены в их подлинности. Нет и каких-либо параллельных примеров наделения землей мирян за ту или иную службу.