Рождённая в засуху

Ранним утром Рэм стоял над безжизненным телом верблюжонка. Шумно вздыхая, беспокойно топталась рядом молодая белая верблюдица. Неистребимый запах горячего кварца – запах засухи, запах беды, постепенно заполнял рождающийся день. Жалобно блеяли в загоне козы.

На плечо легла сухая горячая ладонь. Тофари – друг и сосед пришёл, чтобы поддержать его в трудный час.

– Твоя жена только что родила, – сообщил Тофари.

Рэм растерянно посмотрел на друга. Ах да, Наоми готовилась родить для чего заранее переселилась в женский дом, но почему-то такие вести всегда застают человека врасплох.

– У вас уже есть два сына. – рассуждал Тофари, пристально глядя Рэму в глаза, – никто не знает, когда пойдёт дождь.

Тофари умолк. Он достаточно долго прожил на этой земле и хорошо знал характер своего соседа. Рэм любил разумные речи, но не терпел приказов. Всё-таки Рэм ещё слишком молод и горд. Поэтому Тофари осторожен в словах.

– Как нам прокормить наших детей? – с горечью воскликнул Рэм, обращаясь к небу.

– Вот и я о том же! – подхватил его мысль Тофари, – Никто не поможет нам. Что ты собираешься делать с девочкой?

Умные глаза Тофари смотрели с жалостью, но голос звучал твёрдо.

– Лишний рот в засуху – это глупо, Рэм. Конечно, ты сделаешь так, как решишь, но я бы на твоём месте избавился от неё сегодня же. Пойми, так будет легче для всех. Так поступали наши предки. Вспомни пословицу: «Не все семена прорастают».

С этими словами Тофари встал, давая понять, что разговор окончен. Он сказал всё, что хотел. Когда-то в таких делах решение принимали старейшины. Теперь всё иначе. Решают отцы и, даже, матери. Но в конце концов решает судьба…

***

Завернув младенца в пёстрый край канги, Наоми выскользнула из хижины, Воровато оглядываясь и пригибаясь, засеменила вдоль козьего загона.

– Вспомни пословицу: «Не все семена прорастают», – предутренний сумрак заговорил спокойным голосом Тофари. Наоми вздрогнув, плотнее прижала к себе тёплый свёрток.

Скорее! Укрыться в зарослях сорго! Но сначала следовало вернуть детское место Великой Матери.

Острый камень терзает твёрдую неподатливую плоть земли. Руки Наоми дрожат. Ужасно хочется пить. Высохла от жажды и Мать-Земля. Два года ни капли дождя! Два долгих года изнуряющие хамсины – ветра пустынь (арабы недаром называют их «дыхание смерти»), обжигают кожу, песчаной пылью выедают глаза.

Наконец, круглое отверстие готово. Из мокрого подола Наоми сползает густая красно-пупырчатая масса с длинным хвостом – пуповиной. Хорошая примета – пусть у малышки будет долгая, очень долгая жизнь!

Наоми поспешно засыпает ямку серой пылью. Потом она ложится на спину и долго смотрит на то, как колышутся стебли сорго, как проносится высоко в небе огромная железная птица-самолёт, процарапывая серебристый след на голубом полотне неба. Наоми закрывает глаза. Детёныш безмятежно посапывает на её животе.

«Вот бы сейчас глоток козьего молока!», – мечтает Наоми сквозь хрупкий сон.

Вечером она слышала, как долго искал и звал её Рэм. Наоми затаилась, совсем как дикая кошка, приникла щекой к сухой, шершавой земле. Младенец усердно добывал из её груди капельки жизни.

Рэм – хороший муж! Очень хороший! Красивых, здоровых сыновей она родила ему, а дочку – для себя! Наоми целует маленький лобик. И ей кажется, что младенец – это она сама. Мужчине никогда не понять… Как можно убить себя? Пройдёт несколько лет, девочка подрастёт и превратится в… Наоми.

В мире нет ничего чернее африканской ночи, но свет луны оживляет Сахель. Наоми садится, вытянув вперёд длинные худые ноги. Квадрат канги едва прикрыл колени.

Сахель – засушливый саванный регион в Африке, является своеобразным переходом между Сахарой и более плодородными землями на юге. Представляет из себя тысячи километров полузасушливых саванн и полей, где сосуществуют 10 стран и множество разных народностей.

Канга – африканский платок.

К жёлтому лику луны тянутся женские руки в широких бисерных браслетах. В ладонях-лодочках – дитя. Пусть смотрит луна на её младенца. Пусть полюбуется! Ведь она тоже мать… Старухи рассказывали, будто тысячу лет тому назад звёзд на небе было гораздо больше. То были дети Солнца и Луны. Но стало звёздам тесно на небе. Так много было их! Между тем, рождались всё новые и новые звёзды. Что тут поделать?

Договорились Солнце с Луной убрать лишние звёзды с неба. Вот Солнце, не смущаясь, и съело своих детей. Иначе поступила хитрая Луна.

Своих звёздных детей она спрятала в огромном кувшине для воды, а Солнцу сказала, что её звёзды разбежались. С тех пор Луна выпускает своих детей погулять только ночью, когда Солнце не видит их. От того Солнце – бездетно, а Луна гуляет со своими детьми каждую ночь.