Рожденная во льдах

– Куда он делся? – спросил один из мертвецов. Он потянул носом воздух. – Я даже не чувствую его запах.

– Да просто ты воняешь, Сноргил, – сказал Рифа. – Поэтому ничего не чувствуешь. Хорошо, что твой нос не работает, иначе ты бы знал.

– А как твой нос? – ехидно спросил Сноргил.

– Хорошо, спасибо за заботу.

Кулак Сноргила снова врезался в лицо Рифы, и тот завизжал.

– А теперь?

Висгил засмеялся, но, как только увидел направленный на него кулак Сноргила, замолк.

– Разойдитесь и найдите мальчишку!

– Расслабься, Сноргил. Он не мог уйти далеко.

– Ну и где он тогда? – спросил Сноргил.

– Он будто испарился, – ответил Висгил.

– Плохо будет, если мы его упустим, – заныл Рифа.

Они в растерянности пошли дальше, даже не посмотрев в сторону Карна. Драуги в самом деле его не видели. Мальчик не мог в это поверить.

Когда их шаги затихли, он медленно встал на ноги и осмотрелся. Статуя находилась на небольшом постаменте, покрытом воском давно сгоревших свечей, увядшими цветами и другим мусором.

Это было святилище. Вокруг Норронгарда таких много, некоторым больше сотни лет. Карн осторожно отошел, боясь прогневать богов.

Лицо статуи выглядело загадочно: она будто хмурилась и улыбалась одновременно. В одной руке у нее была доска для игр, а в другой – желуди. Это были традиционные символы удачи и случая.

Это статуя Квира, бога удачи. Говорили, что Квир мог тебе улыбаться, а мог хмуриться, в зависимости от настроения.

Каким-то образом это святое место скрыло Карна от глаз преследователей. Мальчик упал на колени, благодаря бога. Ему показалось, что статуя повернута к нему хмурой стороной лица. В этот момент где-то вдалеке завыл волк.

Пронзительный крик резанул ей ухо. Она услышала его даже сквозь завывания бушующего ветра. Виверны были высоко в небе, но их тени быстро увеличивались – они приближались к земле. Ее заметили.

Тианна неслась вниз по склону. Неудивительно, что ее увидели. Ей было не за чем спрятаться, а ее темные волосы и смуглая кожа выделялись на фоне белоснежной поверхности земли. Скорость – единственное, что может ее спасти.

Она вспомнила слова своего отца: «Удача – одно, а отвага – совсем другое!» Ну что ж, папа, сейчас мне понадобится и то, и другое.

Вдруг она во что-то врезалась и почувствовала, как оторвалась от земли. Похоже, что она наткнулась на, как говорят имирианцы, магл – небольшую кочку. Тианна едва удержалась на ногах, приземлившись на снег. Она пыталась ногами амортизировать удар, но получилось это у нее с трудом. Девушка чувствовала каждую неровность под лыжами, но она даже не пыталась их объехать. Ей нужно было во что бы то ни стало держать скорость и ехать прямо. И она не могла позволить себе упасть.

Тианну пугало то, что виверны летели за ней, но она не знала, насколько они близко. Воображение рисовало страшные чешуйчатые лапы, хватающие ее за шею, или языки огня, лизавшие ее кости.

Но впереди было кое-что похуже – обрыв. Небольшой фьорд, вырезанный ледником еще в глубокой древности. Ни слева, ни справа не было видно, где он заканчивается. Нужно было или прыгать, или останавливаться. Тианна не хотела сдаваться вивернам и их наездникам. Выходит, выбора не было.

Тианна вспомнила об Эггтоде. Она наклонилась так низко, как могла.

– Скапа калдр, скапа калдр, скапа калдр.

Ей нужно было лишь создать тонкую корку льда на своих лыжах для лучшего скольжения. И у нее получилось – она понеслась быстрее.

Секунду Тианна чувствовала себя в невесомости, наблюдая за тем, как далеко внизу течет бурный поток.

Лыжи врезались в землю на другой стороне обрыва, и Тианна, почувствовав опору, издала победный клич. Впереди она увидела деревья. Лес – хорошее прикрытие. Она нырнула в заросли, услышав пронзительный крик виверн прямо за спиной. Виверны едва не врезались в могучие стволы деревьев.

Тианна сосредоточилась на дороге. Невнимательность может привести к столкновению с деревом, а сломать ногу или даже умереть ей не очень хотелось. Камни и кустарник под ногами норовили зацепить, но даже такая езда была во много раз лучше, чем виверны, которые вот-вот схватят тебя когтями. На некоторое время она оторвалась от преследователей.

Карн оказался гораздо дальше на севере, чем планировал изначально. Золотая осень уступала место заснеженному подножию Имирианской горной цепи. Вместо густой растительности мальчик увидел разбросанные повсюду камни и колючий кустарник. Идти вверх по склону было трудно, ноги то и дело скользили на обледеневшей земле.

Наверное, идти туда, где холодно, было не очень хорошей идеей, но у мальчика не было выбора. Ему нужно было оторваться от своих мертвых преследователей. Он не знал, что будет дальше, но пока что другие мысли не занимали его голову.

Карн надеялся найти какую-нибудь пещеру, в которой можно спрятаться, или выступ скалы, с которого удобно обороняться от драугов и волков. Он представил, как стоит на огромной каменной глыбе и плавными движениями Уайтсторма сносит головы скелетам. Он хотел почувствовать себя героем, но сейчас дрожал от холода и страха. Если бы только его отец был здесь.