Рожденная водой

Мое появление не остается незамеченным. «Она пришла», – говорят губы покосившейся на меня девчонки, чье имя я все время забываю. Нирмала и Шеннон тут же упираются глазами в землю, показывая, что я здесь лишняя. Но я не собираюсь так легко сдаваться.

Отрываюсь от родителей и пытаюсь присоединиться к команде:

– Привет.

Никто не отвечает.

Возможно, не услышали?

– Привет, – уже громче повторяю я.

Нирмала поднимает голову, но не выдерживает моего взгляда, смотрит вбок, туда, где стоят мои родители. У нее горят щеки, в глазах неестественный блеск.

– Не начинай, Ник, – цедит она. – Нам не о чем с тобой разговаривать.

– Нирмала, я не хотела причинить ей вреда. И воды дала чуть-чуть. Она сама попросила.

– Даже не верится, что у тебя хватило наглости явиться сюда.

– Еще раз тебе говорю: я лишь выполнила просьбу Кристи. Она была моей подругой.

– Не ври! Ты не была ни ее подругой, ни нашей. Тебе вообще здесь нечего делать.

К часовне подъезжает длинный черный автомобиль.

– Нирмала, ты еще не команда. Можешь меня ненавидеть, но тебе не удастся вытолкнуть меня из команды.

– Да ты сама себя вытолкнула, шлюха, когда отправила ту картинку парню Кристи.

У меня земля уходит из-под ног. Гарри показал им мое фото! Результат нашей «игры».

– Если он пересылает картинки, значит ему стало лучше?

Ненавижу себя за этот вопрос, но я не позволю им поливать меня грязью.

– Он в сознании, – отвечает Джейк. – Вчера был у него в больнице. Гарри отдал мне свой мобильник. Сказал, у меня сохраннее будет.

– Все совсем не так, как вы думаете! – выпаливаю я. – Я даже не знала, что они с Кристи встречаются. Я не…

– Закрой рот! – обрывает меня Нирмала. – Хватит оправдываться. Здесь не тусовка. Прояви хоть каплю уважения… Ее уже привезли.

Похоронный автомобиль останавливается у входа в часовню. Участники церемонии заходят внутрь. Девчонки из команды идут, держась за руки. Я остаюсь одна. В раскрытые дверцы машины мне виден гроб. Он стоит на постаменте, окруженный морем цветов. Странно, но он похож на кубок за стеклянной витриной.

Мама берет меня за локоть:

– Идем внутрь. Ты как себя чувствуешь?

– Нормально, – мямлю я.

Родители ведут меня в часовню. Мы садимся на дальнюю скамейку.

Траурная церемония проходит как в тумане. Многие плачут. Распорядитель церемонии говорит, что служба должна стать торжеством жизни, однако его слова кажутся пустыми фразами. Залом управляет горе. Наверное, взрослых и стариков хоронят по-другому, сейчас же на лицах написан откровенный шок. Люди до сих пор не могут поверить, что жизнь Кристи оборвалась так трагически рано.

Я хочу быть со всеми. Хочу скорбеть и оплакивать Кристи. Но мои глаза остаются предательски сухими. Часть меня слушает священника, его стихи и молитвы. Другая часть сжимается от стыда и бурлит от негодования.

Девчонки знают. Вскоре это станет известно всем, кто собрался в зале часовни. Узнают мои родители. Весь город проведает, что я крутила с парнем Кристи. Я шлюха, предавшая ее.

Шлюха. Сука. Отъявленная дрянь.

Отрицать и оправдываться бесполезно. Я ведь действительно послала Гарри свои снимки. Сколько бы я ни объясняла, что Гарри предложил мне поиграть, что я понятия не имела об их отношениях с Кристи, меня не захотят слушать. В чужих глазах я виновна и достойна лишь презрения.

Церемония подходит к концу. И вдруг на скамейке, где сидят участницы команды, происходит нечто странное. Шеннон, переполненная скорбными чувствами, не выдерживает напряжения. Звучит завершающий гимн, но она не в силах стоять и тяжело плюхается на скамейку, наклоняется вперед. Девчонки массируют ей спину и обмахивают лицо.

Священник читает последнюю молитву, и под ее слова вокруг гроба опускается занавес. Прощай, Кристи.

Раздается крик. Шеннон сползает на пол, ее родители бросаются к ней. Еще одна девочка тоже не выдерживает и падает.

Вспоминаю слова Милтона. Обмороки в моем классе он назвал массовой истерией. Наверное, сейчас мы наблюдаем еще одно ее проявление. Сама я не чувствую ни тошноты, ни слабости, но мама начеку.

– Ты в порядке? – шепотом спрашивает она.

– Да.

– Наверное, девочки слишком переволновались. Пойду окажу им помощь. Ты оставайся с папой.

Мама пробирается к скамейке девчонок и вскоре смешивается с толпой. Конец траурной церемонии омрачен хаосом. Мне это только на руку. Возможно, в суматохе про меня забудут и я благополучно выберусь, не выслушивая гневных слов о своих прегрешениях.

– Пап, давай выйдем на воздух.

Он кивает. Из-за возникшего хаоса невозможно пробраться к боковой двери, и мы выходим через переднюю. Снаружи уже стоит толпа участников следующей церемонии. Похоже, здесь настоящий похоронный конвейер и время расписано по минутам. Мы проходим мимо них и сворачиваем в примыкающий к часовне садик, намереваясь дождаться маму там.

Но она не выходит. Что же случилось? Конвейер заклинило… Наконец показывается пожилая пара. Может, это дедушка и бабушка Кристи? Они находят тень и облегченно вздыхают. Отец идет к ним:

– Что произошло?

– Они падали, как кегли, – отвечает старик. – Бедные девочки. Не выдержали.