Рожденная водой

– Нам поехать с тобой? – спрашивает мама.

– Ветеринарная клиника не самое приятное место, чтобы тащиться туда всем, да еще по жаре. Лучше проститься с Мисти здесь. Пока мы ждем, я отнесу ее в гостиную.

Отец укладывает сверток на диван и осторожно разворачивает. Мы видим Мисти в последний раз. Мама гладит ей морду, потом закрывает глаза.

– Ник, хочешь побыть с нею наедине?

Я киваю, но, оставшись с мертвой собакой, ощущаю растерянность. Не знаю, какими словами прощаются с умершим животным, и только бормочу: «Прости».

Потом в последний раз глажу ее шерсть, целую в лоб и заворачиваю одеяло. С улицы доносится гудок подъезжающего такси.

– Можно уносить? Или хочешь еще немного побыть с ней?

Я боюсь разреветься и пожимаю плечами.

Мама обнимает меня, шепчет утешительные слова. Отец поднимает Мисти и несет к двери.

– Скоро вернусь, – обещает он. – Пожалуйста, без меня никуда не уходите. Здесь вы в безопасности. Обещайте, что будете дома.

– Естественно, будем, – отвечает мама. – Возвращайся поскорее. – Она закрывает дверь, смотрит на меня и качает головой. – Ты совсем уставшая.

– Да, – соглашаюсь я. – Я бы легла, но там… как вспомню.

– Ложись здесь. Я приберу у тебя в комнате. Я быстро. Потом мы обе вздремнем. Или хотя бы попытаемся.

Я устраиваюсь на подлокотнике дивана. Тело оцепенело, в душе пустота. Слышу, как мама оттирает ковер в моей комнате, а закончив, спускается вниз.

– Вот и все, – произносит она. – Высохнет – следов не останется. – (Я вяло ее благодарю.) – Ложись, Ник, и постарайся уснуть. И я прилягу. Сегодня был длинный день.

Я не хочу оставаться в гостиной и тоже иду наверх.

– Нам обеим надо отдохнуть, – повторяет мама.

Заставляю себя улыбнуться. Мама скрывается за дверью.

Отец прав. Сейчас мама в безопасности. Одной проблемой меньше, можно спокойно искать способы остановить Роба.

Глава 28

Слышал, твой отец кричал. Ты ОК?

Не знаю, что ему ответить. Трудно отразить чувства в эсэмэске.

Милтон не успокаивается.

Ник, я срзн спр ты ОК? Иду к тебе.

Через пару минут Милтон уже на нашем крыльце. Открываю ему раньше. Не хочу, чтобы он звонком разбудил маму.

А ведь с ним надо общаться, рассказать ему про Мисти. Это выше моих сил. У меня начинается истерика, и я долго не могу успокоиться. Мы сидим в гостиной, Милтон терпеливо ждет, пока иссякнут потоки моих слез и я буду в состоянии говорить.

– Так что произошло? – осторожно спрашивает Милтон.

– Это все моя вина. Он предупреждал. Я пошла против него… И вот результат.

– Против кого? Или против чего? Я не улавливаю смысла. – Он задает вопрос за вопросом, пока не выуживает из меня всю историю. – Ник, твоей вины здесь нет. Если вся история – правда, тогда этот парень… или призрак – настоящее зло.

– Моя вина есть. Я привела его в наш мир, в жизнь нашей семьи. Из-за этой штучки. – Я хватаюсь за цепочку медальона, пытаюсь сорвать его с шеи.

– Ты шею поранишь! Позволь тебе помочь. – Он протягивает руки и раскрывает застежку.

– Ненавижу! Я ненавижу эту штуку!

– Ты заглядывала внутрь? – (Я качаю головой.) – Не возражаешь, если я открою его? – (Я снова качаю головой.) – Надо же… заржавели. – Милтон морщится от напряжения, пытаясь разлепить половинки медальона. – Тут нужен хотя бы нож.

– Брось ты с ним возиться, – прошу я Милтона. – Это прóклятая вещица. И я проклята, пока не найду способ остановить кошмар.

– Каким образом?

– Еще не знаю. Мама говорила, что в прошлом они победили Роба своей любовью. Отец пожертвовал собой ради маминого спасения.

– Что, серьезно?

– Серьезнее не бывает.

В моей голове возникает план, как заставить Роба навсегда убраться из жизни родителей. Не скажу, что он мне нравится, но, похоже, другого выхода нет.

– Милтон, я позвала его, и я должна прогнать. Нужно… принести жертву.

Милтон во все глаза смотрит на меня, словно пытаясь прочитать мысли. У него меняется лицо.

– Нет, Ник. Ты не должна делать никаких… глупостей.

– Милтон, столько девочек уже пострадало. Подумаешь, одной больше!

– Ушам своим не верю, – морщится Милтон. – У тебя мозги от жары расплавились! – Он хватает меня за плечи и трясет.

– Прекрати! – кричу я.

– Не прекращу, пока не перестанешь молоть чушь! Чем ты поможешь родителям, если пожертвуешь собой? Что это изменит? Это не воскресит утонувших девчонок. Не вернет Кристи и даже твою собаку.

– Возможно, это остановит его. Если я пожертвую собой, покажу ему всю силу моей любви к родителям…

– Нет! И думать забудь! Я тебе не позволю!

– О чем ты говоришь, Милтон? Ты мне не отец и не старший брат. Ты не сможешь мне помешать!

– Смогу! Я выше и сильнее тебя! – Милтон распахивает руки и заключает меня в медвежьи объятия.

– Нет, я сильнее!