Рожденная второй

Рядом с матерью стоит отец. Я бледнею. С виду он все так же красив, как мне помнилось. Но мы не успеваем поздороваться, потому что мать, раздосадованная тем, что я на нее не смотрю, вновь требует моего внимания:

– Розель! Разве ты не собираешься представить мне своего… – Кивком она указывает на Клифтона. – Как мне его называть?

– Приношу извинения, – уступаю я, в душе ненавидя этот фарс. – Мне казалось, вы уже знакомы. Позволь представить тебе перворожденного Сэлоуэя. Клифтон – это Верховный Меч, моя мать, Отала Сен-Сисмод.

Сэлоуэй почтительно склоняет голову.

– Для меня честь видеть вас снова.

– Перворожденный Сэлоуэй… Слышала, вы увлекаетесь садоводством, – чуть заметно улыбается мать.

– Это стало моей страстью, – сердечно отвечает Клифтон. – Особенно розы. Я питаю к ним слабость.

Мать пронзает меня взглядом.

– Какие у вас отношения, Розель?

– Он мой садовник.

Я шагаю к отцу. Вглядываюсь в смазливое лицо и вспоминаю, как лежала в больнице. Меня навещал Сэлоуэй, а до этого у моей кровати сидел Винтерсторм. Никто из Абьорнов и Сен-Сисмодов обо мне не волновался.

Отец смотрит на меня как на чужую.

– Так что же, Розель, не дала им себя убить, а? Молодчина, – самодовольно заявляет он с прежней снисходительностью. Все те же глупые шутки, что раньше.

– Спасибо, Кеннет. – Я поправляю воротничок его незаслуженной формы офицера-экзо. – Жаль, что ты позволил убить себя. Больно смотреть, как ты зарос мхом.

Я кладу руку ему на грудь, похлопывая там, где бьется сердце. Наконец Клифтон берет меня за локоть и молча уводит прочь.

Наш столик – в первом ряду у трибуны оратора. Клифтон выдвигает для меня стул, и я откладываю клатч в сторону.

– Не представляю, как ты здесь выжила, Розель.

– Дюна, – подсказываю я.

– Где он сейчас?

– В Уделе Добродетели с Просветленным.

– Похоже, опасность ему по душе. – С пролетающего мимо подноса с напитками Клифтон берет пару бокалов с игристым. Вручив один из них мне, он салютует своим: – За риск.

– За риск! – отвечаю я.

К столу подходят остальные приглашенные, и мы их приветствуем. Два второрожденных Меча из «Сумеречного леса» – им вручат медали за обнаружение шпионов с поддельными метками в туннелях, вырытых на базе год назад. Я чувствую себя больной.

Почти позади меня сидит Хоторн. Рядом с ним – красивая высокая брюнетка в платье из вуали, в котором она напоминает прекрасный цветок.

К стулу напротив нас подходит Габриэль, резко выдвигает его и усаживает элегантную девушку в изысканном платье из малинового шелка. Это Мариэлла Косова, перворожденная из знатной семьи Мечей. Нас не знакомили – я ведь второрожденная, так что это было ни к чему.

– Почему мы с ними сидим? – с отвращением спрашивает она, отодвигая стул от солдат.

Габриэль устраивается с ней рядом.

– Потому что я хочу видеть сестру, – заявляет он, откидываясь на спинку и кладя руку на свободный стул по соседству.

Под глазами у брата залегли темные тени. Служитель пытается посадить кого-то на этот пустой стул, но Габриэль сердито велит ему найти другое место. Мариэлла достает из сумочки золотую коробочку, достает оттуда тонкую красную сигару и ждет. Потянувшись через стол, Клифтон подносит ей зажигалку. Мариэлла окунает кончик сигары в пламя, затягивается и откидывается на спинку стула. В воздух поднимается аромат вишневого дыма. Поигрывая белокурым локоном, красавица внимательно рассматривает Клифтона.

– Клифтон Салоуэй… Давненько не встречались.

– Рад видеть тебя снова, – отвечает он.

– Когда же это было?..

– Мне было девять.

– Помню-помню. Умер твой брат. Как его звали, Астра?

– Астон.

Мариэлла стряхивает пепел.

– Он всегда меня так смешил, – кокетничает она и все равно выглядит черствой и равнодушной. Клифтон под столом сжимает мою руку. Мариэлла не обращает внимания, она привыкла быть самой желанной женщиной. – А потом отец запретил с тобой общаться – когда ты потерял титул.

– Отец тебя защищал.

Приносят нашу еду, передо мной появляется тарелка.

– Теперь не о чем и говорить. – Мариэлла награждает Клифтона солнечной улыбкой. – Лови кайф, не трать его впустую, – говорит она, переводя взгляд на меня.

– Ты даже не представляешь, каким образом я ловлю кайф, Мариэлла, – ухмыляется Клифтон, тоже глядя на меня.

– Расскажи мне, Сэлоуэй, я заинтригован, – вмешивается Габриэль, бесцельно копаясь в тарелке. Лучше бы что-нибудь съел, возможно, ему бы полегчало.

Клифтон опускает глаза, разрезая стейк.

– Мне по душе нестандартные удовольствия, Габриэль. Создавать нечто из пустоты. Сотрудничать с величайшими умами, которые не размениваются на полузадушенные чувства и мысли.

– Имеешь в виду свои нестандартные планы садоводничества? – глухо уточняет Габриэль.

– Именно. Я хотел бы посадить розы на одном кладбище. Они скроют кости мертвецов. Я показывал планы инвесторам в Уделе Добродетели, они очень заинтересовались.

– Ты ее совсем не знаешь, – с грустной улыбкой говорит брат.

– А ты знаешь, Габриэль? – спрашивает Клифтон.

Габриэль по-прежнему играет с едой.

– Я знаю, что если ты откроешь ее сумочку, то найдешь половину стейка, который она приберегла для своих любимых деток.