Рожденная заново

Засиделись глубоко за полночь, когда на черном бархатном небе высыпали все имеющиеся в ту ночь в наличии звезды. Перемывали косточки мужьям те, у кого они были, и всем остальным мужчинам уже сообща, сетовали на непутевое подрастающее поколение, тяжелую женскую долю. И, очень довольные собой, пришли к выводу, что, если бы не они, женщины, мир непременно провалился бы в тартарары. Затем обменялись телефонами и договорились не терять друг друга из виду. Вышло задушевно, как дома, на Валдае, только что не пели хором «По Дону гуляет казак молодой», и то только потому, что не все знали слова…

Этой ночью, когда Тина уже лежала в постели, прежняя мысль остаться во Франции показалась ей нелепой, как и мечта продлить отпуск. Очень захотелось поскорее вернуться домой. Домой – в широком смысле слова: в Москву – к Александре и Бине, на Валдай – к родителям, бабе Дуне, подругам. И она принялась прикидывать, какие кому привезет сувениры. А как же без этого? Вот только что подарить своей успешной родственнице – придумать никак не могла. Трудно чем-то поразить человека, у которого есть все…

«Я вроде как за вас теперь отвечаю», – сказал ей Роман, и было это совсем недавно, а кажется, будто в прошлой жизни… «Господи, – усмехнулась Александра, – опять «прошлая жизнь». Можно подумать, что у меня их, как у кошки, семь. Или у кошки девять жизней? А впрочем, какая разница, ведь с лихвой хватило бы и одной – долгой и счастливой, с любимым человеком»…

Однако Александра знала, что больше их дорожки не пересекутся. Уж Роман побеспокоится об этом. А она, чем займется она? На этот вопрос ей все труднее становилось ответить.

Сначала Александра делами отвлекала себя от грустных мыслей. Затем, с разрешением бытовых проблем, существование здесь приобрело устоявшийся характер и даже стало приедаться. А ухудшения самочувствия как не наблюдалось, так и не наблюдается. Даже наоборот. Сколько же времени ей в таком случае торчать в этой глуши?

Зимовать здесь она была не готова. Рассчитывала появиться в Москве в самый последний момент и красиво, никого ничем не обременяя, уйти… ну и так далее. А получалось, что, поскольку отпуск подходил к концу, волей-неволей надо было думать о возвращении. Странно, но этого Александре совсем не хотелось.

За все время, прожитое в избушке, она на удивление редко вспоминала о работе, да и то отстраненно, будто та не имела к ней непосредственного отношения, а ведь раньше была чуть ли не смыслом ее жизни. И без вернисажей и театральных премьер тоже обходилась теперь запросто. Правда, это каких-то несколько недель.

К тому же существовал Тургай, которого Александра уже причислила к божьим творениям высшего порядка, не в пример омерзительным, похотливым или вроде бы неплохим, но примитивно мыслящим, подозрительным существам мужского пола. Они не шли ни в какое сравнение с чутким, благородным, самоотверженным псом…

«Может, оставить все свои деньги человеку, который будет жить здесь с ним круглогодично? – возникла в мозгу мысль, но ее тут же сменила другая: – А что, если он окажется недобросовестным?»

«Тогда создай организацию – с твоим государственным умом это раз плюнуть, – одна часть сотрудников которой будет ухаживать за собакой, а другая блюсти ее интересы, надзирая за правильным выполнением обязанностей первыми, и тогда…» – вмешался в ее размышления ехидный внутренний голос.

– И тогда он точно превратится в комнатную болонку и сдохнет от такой бессмысленной жизни! – вслух прервала его Александра. – Роман прав: ты у меня нормальный гончий пес, – заявила она, обращаясь уже к Тургаю. – Им и останешься! Время еще есть, дельные мысли сами придут на ум… будем надеяться. А сейчас – гулять!

Вот какую команду Тургай выполнял, не раздумывая ни секунды и с радостью. Он в прыжке передними лапами распахнул дверь и, прежде чем Александра успела спуститься со ступенек крыльца, уже стоял перед домом, нетерпеливо повизгивая и виляя хвостом…

Произошло то, чего Александра боялась больше всего: как-то самой собой получилось, что она оказалась именно на той тропинке, что вела к дому Романа. Всеми силами молодая женщина старалась свернуть в сторону, но велосипед вдруг проявил неукротимый норов гоночного автомобиля, потерявшего управление. Его как магнитом тянуло только в одном направлении.

Вдруг Тургай на секунду замер, прислушиваясь, а затем радостно рванулся вперед.

– Стой! Куда ты? – закричала Александра. – Я что тебе говорю! Слышишь, вернись!

– Назад! Рядом! – тут же раздался окрик невидимого из-за деревьев человека.

Итак, их пути снова могли пересечься, однако Роман, как молодая женщина и предполагала, решил не допустить этого. Но зачем же тогда он ехал по направлению к ее избушке, когда в его распоряжении все дороги и тропинки в этом лесу?

Вернулся Тургай и в полном недоумении уставился на хозяйку. Избегая его взгляда, Александра спешилась, развернула велосипед, снова на него взгромоздилась и поехала, тупо глядя перед собой. Прежде умилявшие цветочки и бабочки словно перестали для нее существовать.