Рожденная жить (СИ)

Но в этот раз он оказался не прав. Внезапно, карету окружило пятнадцать всадников. Послышался звон мечей, охрана вступила в бой, пытаясь не подпустить вооруженных людей к карете. Герцог знал, что его люди хорошие профессионалы и должны справится, но ситуацию осложняло то, что было уже почти совсем темно. Один за другим падали разбойники, но и ряды охранников тоже изрядно поредели. Эдвард заметил, что его люди бьются не с простыми разбойниками, а судя по выучке с наемниками. Ему очень не хотелось оставлять жену одну, но его люди не справлялись. Предупредив ее, чтобы не выглядывала и не выходила из кареты, он выпрыгнул наружу и сам вступил в бой.　

Их оставалось пятеро против восьми, но герцог не зря считался одним из лучших мечников королевства. Вскоре перевес был уже на их стороне, но осталось их четверо против двоих, и те, опустив оружие, пятились с дороги в лес. Неожиданно, из леса полетели арбалетные болты, после залпа которых все стихло. Казалось, что живых не осталось, и на дорогу так никто и не вышел. Через пару минут, Эдвард поднялся, он был ранен в плечо и в бедро, но волновало его не это. Лорд старался добраться до кареты.　

Выдернув стрелы, он открыл дверцу. В ее уголке всю дорогу горел маленький магический огонек и поэтому он сразу увидел, что беда не прошла стороной. Из его груди вырвался крик полный звериный тоски и боли! Он подхватил свою любимую жену, свою девочку на руки и по его лицу потекли слезы. Она была жива, но одна из стел попала ей в грудь.　

Лада была магом, пусть не до конца обученным, но сделать все равно ничего не смогла. Когда она забеременела, ее отец, Король, настоял на том, чтобы ей заблокировали дар. «Временно, — как он сказал. — Чтобы она не навредила ребенку». Потому, сейчас она была совершенно беспомощной, воздух с хрипом вырывался из ее горла, на губах пузырилась кровавая пена. Герцог был воином и знал, что пробито легкое. Он положил Ладавиэль на бок, вытащил стрелу, свернул ее шарфик и прижал к ране, стараясь остановить кровотечение. Услышав, что его окликают, понял, что жив кто-то еще. Оказалось, что выжил старший из группы охраны, он был ранен в руку и рану уже перевязал. Десятник доложил, что из живых лошадей осталась только одна пристяжная от кареты, но она двоих не потянет. Эдвард не мог оставить свою малышку и отправил охранника за помощью.　

Все это время он не отходил от жены, молился, гладил ее по голове, разговаривал с ней.　

— Девочка моя! Ладушка! Ты только потерпи, не оставляй меня! Я не смогу жить без тебя, любимая моя малышка!!　

Несколько раз Ладавель приходила в себя, но не надолго. Она ничего не говорила, но, казалось, что ее глаза кричат о том, как ей больно. Помощь пришла через три часа. Вместе с отрядом солдат прибыли лекарь и маг. Они остановили кровотечение, солдаты запрягли в карету лошадей и отряд двинулся в столицу.　

Как оказалось, на помощь прислали первого попавшегося под руку целителя. Он, в силу своей не компетенции, не увидел, что начались преждевременные роды, а значит, открылось ещё одно кровотечение. Только через полтора часа, уже в опочивальне, когда Ладавель стали раздевать, ее бывшая кормилица заметила, что подол платья девушки весь пропитался кровью. Прибывший королевский лекарь, осмотрев ее и оказав срочную помощь, сказал, что надежды нет.　

— После такой кровопотери не поможет даже магия.　

Всех столпившихся в комнате Король выгнал вон! Возле кровати, на которой лежала младшая принцесса, остались стоять он, сжимая от бессилия и бешенства кулаки, и Герцог в окровавленной одежде, с посеревшим лицом, по которому стекали горькие слезы. Затем, развернувшись, король вышел. Через несколько минут в комнату проскользнула пожилая женщина, она увидела герцога стоявшего на коленях возле кровати. Он держал свою маленькую леди за руку и что-то шептал. Внезапно, ее ладошки сжались в кулаки, а по телу прошла дрожь. Лада открыла глаза и увидев мужа прошептала:　

— Помоги мне… Наш малыш должен жить!　

Услышав эти слова, к ней бросилась стоящая у порога комнаты женщина.　

— Нянюшка, помоги нам!　

Женщина попросила Эдварда немного приподнять жену и осмотрела ее.　

— Маленькая моя девочка, ребеночек очень маленький, и, если ты сможешь сделать усилие и подтолкнуть его, он выйдет, а я помогу, — произнесла обеспокоенно и заботливо женщина.　

Собрав все свои последние силы и, не отрываясь, смотря в глаза мужа, она смогла разродиться. И вот уже на руках у нянюшки лежит маленький, красный комочек.　

— Жив? — спросила Лада.　

Муж аккуратно положил ее на подушки, а няня поднесла к ее лицу дитя и сказала:　

— Да! Это девочка, а значит у нее есть шанс выжить, но она почему-то молчит, не плачет.　

Глядя своему любимому в глаза, Ладавель проговорила:　

— Я сделала все, что смогла… А теперь прошу тебя, не торопись следом за мной! Не оставляй нашу девочку одну. Позаботься о ней, она должна знать что ее любят. А я подожду тебя там, на грани. Я обязательно дождусь и дальше мы пойдем вместе. Только не торопись, живи. Обещай!　

— Я обещаю! — проговорил Герцог едва найдя в себе силы.