Рожденная жить

Ко мне зашли три человека среднего возраста, очень ярко одетые, и с непередаваемым высокомерием посмотрели на меня. В течение нескольких минут в помещении царила тишина. Посмотрев на их надменные лица, я решил не вставать для приветствия, ведь герцогов в стране всего три, и я знаю их всех, выше по титулу только король. Значит, прибывшие ниже меня по положению и должны приветствовать меня первыми, а я имею право даже не вставать.

Столичные щеголи, не дождавшись от меня приветствия и растеряв уверенность, продолжали топтаться у дверей. И вот наконец один из них сообразил поклониться, поздороваться и назвать свой титул и имя. Только после этого до остальных дошло, как грубо они нарушили этикет. В ответ на их приветствие я все так же, не вставая из-за стола, ответил, приглашая присесть в кресла напротив меня.

— Как вы добрались, без происшествий? — спросил я и, прежде чем кто-то из них что-либо ответил, добавил: — Мне хотелось бы знать причину, по которой вы появились у ворот моего скромного замка.

В ответ на мой вопрос мне просто протянули свиток с указом короля. Прочитав его, я произнес:

— Надеюсь, вы не собираетесь в обратный путь в ближайшие дни? Во-первых, моя дочь, как истинная герцогиня, не может отправляться в путь без соответствующего ее положению сопровождения и багажа. Да и вы, пробыв в дороге две с половиной десятины, можете отдохнуть, пока она соберется, ведь обратный путь у вас займет время в два раза больше.

Услышав мое заявление, они вытаращили глаза, и лишь один из них смог спросить:

— Почему?

И я им вежливо пояснил, что они все поймут, познакомившись с моей дочуркой. Появился мой управляющий и пригласил нас проследовать на обед в парадную столовую.

После обеда я предупредил гостей, что сейчас за ними придет маг-лекарь Теодор и им придется пройти обследование на предмет наличия болезней. Выслушав их возмущение, вызванное моими подозрениями, я объяснил, что моя дочь очень слаба здоровьем и любой посетитель, желающий с ней встретиться, проходит осмотр у лекаря, а за территорию замка она не выезжала ни разу. Судя по выражению лиц вельмож, мне удалось их шокировать.

Вот уже целый час после обеда мой Теодор занимается «проверкой» гостей, а у меня все сжимается внутри, ведь сейчас их все-таки придется знакомить с Айвенлин.

Наконец мое ожидание закончилось, и в кабинет зашли два взъерошенных графа и виконт. Пригласив их присесть, я попросил позвать герцогиню Айвенлин.

Спустя двадцать минут в мой кабинет зашла Лин.

Какой кошмар! Если бы я не ожидал перемен, то, наверное, испугался бы за здоровье своей дочери. В этот момент она была похожа на худенькую девочку лет восьми, невзрачную, болезненную на вид, с блеклыми глазами и недовольно поджатыми губами.

— Вы звали меня, отец? — произнесла она противным визгливым голоском.

Ответив утвердительно на ее вопрос, я представил ей гостей и ожидал, что она сделает реверанс, приветствуя их. Но вдернув подбородок, мое мелкое недоразумение все тем же визгливым голосом поинтересовалась:

— А разве, согласно этикету, эти господа не должны оторвать свои толстые седалища от кресел и поприветствовать меня первыми? Или они оглохли в своей столице на балах и не расслышали мой титул?

От таких заявок опешил даже я. Правда, у меня получилось отреагировать на это спокойно и лишь перевести заинтересованный взгляд на дворян.

А вот они покраснели, и не сразу было понятно почему: от возмущения или от стыда? Но, довольно резво вскочив с мест, они поклонились, и только тогда моя маленькая вредина сделала реверанс. Устроившись в одном из кресел, она милостиво пригласила их присесть. Сидя в кресле и не сводя глаз с гостей, она произнесла:

— Я вас внимательно слушаю, папенька.

Как только я озвучил причину прибытия гостей, раздался дикий визг. Моя ненаглядная дочь начала выражать радость по поводу путешествия ко двору. В течение получаса ни я, ни гости не могли вставить ни словечка в ее монолог. Вот это была речь! Она начала рассказывать, как мечтает увидеть дедушку и тетю, столицу и королевский театр, объяснять, какие лошади достойны ее везти, какую карету нужно начать готовить, пришла в сильнейшее негодование по поводу незнания столичной моды и маленького гардероба. Еще в начале ее проникновенной речи в кабинет, услышав визг, прибежали няня Ната и лекарь. Они пытались ее успокоить, убеждая не волноваться так сильно, а няня все приговаривала:

— Не волнуйся, деточка. Все будет только так, как ты захочешь!

Визгливый голос «деточки» стал неожиданно затихать, и бросившаяся к ней няня ненадолго закрыла от всех Айвенлин, а когда она повернулась, держа дочь на руках, все поразились усилившийся бледности и трясущимся рукам ребенка. Попросив разрешения удалиться, няня Ната в сопровождении мага-лекаря Теодора унесла Айвенлин из кабинета. Я извинился перед гостями, которые были изрядно потрясены.