Рожденные лихорадкой (ЛП)

Невнятное сухое стрекотание прервало мои раздумья. Я посмотрела наверх и вздрогнула. Раньше я никогда не видела, как мои отвратительные преследователи летят стаей, и зрелище оказалось не из приятных. Словно сцена из фильма ужасов: мертвенно-бледные призраки в темных одеяниях мелькали среди туч, а за их костлявыми фигурами тянулся след из паутины, их лица, глубоко скрытые под капюшонами, изредка мелькали серебристо-серыми вспышками, когда они смотрели вниз на улицы. Их были сотни, они обыскивали Дублин в медленном полете, очевидно, охотясь на что-то.

Или на кого-то.

И я даже не сомневалась в том, кого они искали.

Я скользнула в неглубокий дверной проем закрытого паба, едва дыша, молясь о том, чтобы они каким-то непостижимым образом не смогли почувствовать меня. И не шелохнулась до тех пор, пока последний из них не исчез в пасмурном небе.

Глубоко вдохнув, я вышла из ниши и протиснулась в плотную толпу людей у лотка уличного торговца. Свой зонтик я держала так высоко, как только могла. Дважды мне попали локтями в ребра, оттоптали обе ноги, да еще и угодили зонтом в зад. Я вырвалась из толпы с рычанием, которое быстро переросло в судорожный вдох.

Алина.

Я остановилась как вкопанная и уставилась на нее. Она стояла метрах в трех от меня, одетая в джинсы, плотно облегающую желтую блузку, плащ от Барберри и ботинки на высоком каблуке. Ее волосы стали длиннее, а тело стройнее. Стоя в одиночестве, она кружила на месте, как будто искала кого-то или что-то. Я задержала дыхание и замерла, и только затем поняла, насколько это глупо. Кем бы ни была эта иллюзия, она все равно не увидит меня. А если увидит — вуаля, вот и доказательство того, что она ненастоящая. Да и не то чтобы мне были нужны какие-то доказательства.

Я не настолько глупа, чтобы поверить в то, что это действительно моя сестра. Это ведь я опознала ее тело. И занималась организацией похорон вместо парализованных горем родителей. Это я собственноручно закрыла крышку гроба, перед тем как ее заколотили. Моя сестра, вне всякого сомнения, осталась лежать на кладбище в Эшфорде, штат Джорджия.

— Не смешно, — пробормотала я, обращаясь к Синсар Дабх. Круус, который способен создать подобную иллюзию, все еще заперт под аббатством, а значит только Книга могла так издеваться надо мной.

Пешеход врезался в меня сзади и толкнул с тротуара на обочину. Я пыталась восстановить равновесие и едва удержалась, чтобы не полететь вниз головой прямиком в канаву. Неподвижно стоять в толпе, будучи невидимой — это верх идиотизма. Но я успокаивала саму себя, вернее пыталась, тем, что сейчас всего метрах в четырех от меня — копия моей сестры. Мой внутренний демон ничего мне не ответил, но это и не удивительно. Книга не проронила ни слова с той самой ночи, когда она, решив поиграть в джинна, исполнила мое тайное желание.

Я обернулась через плечо, высматривая несущихся на меня людей.

— Заставь ее исчезнуть, — потребовала я.

А в ответ лишь тишина.

Существо, похожее на Алину, прекратило крутиться и остановилось, приподняв рыжевато-коричневый в черную полоску зонт, чтобы осмотреть улицу. Между ее нахмуренных бровей пролегла глубокая складка, на лице отражались растерянность и беспокойство. Она кусала нижнюю губу и продолжала хмуриться, как это делала моя сестра в минуты глубокого раздумья. А затем она вздрогнула и погладила свой живот, как будто ей стало больно или её затошнило.

Я было задумалась над тем, кого она могла искать и почему была расстроена, но осознав, что слишком погрузилась в иллюзию, сконцентрировалась и стала детально ее рассматривать выискивая ошибки, не забывая при этом двигаться из стороны в сторону и бросая быстрые взгляды по сторонам.

Слева над ее верхней губой была крошечная родинка, от которой она и не думала избавляться. (Я метнулась влево, чтобы освободить дорогу двум Носорогам, шедшим по тротуару.) Длинные темные ресницы, которые, в отличие от моих, не нуждались в туши, шрам на переносице, который у неё ещё с тех пор, когда мы, будучи маленькими девочками, спрыгнули с качелей, и она налетела на мусорный бак. Шрамик слегка морщился, когда она смеялась, и сводил ее с ума. (Я метнулась вправо, чтобы избежать столкновения с пьяным прохожим, который фальшиво напевал, громко и отвратительно, о том, что его кто-то повред-ик-ил.) Книга знала ее на зубок и несомненно воссоздала ее из моих воспоминаний, которые прошерстила и изучила, пока я спала или была чем-то занята. Я часто представляла, как она гуляет по ночному городу. По правде говоря, практически каждый раз, когда я шла по Темпл Бар, на заднем фоне моего сознания маячили мысли о ней. Но я всегда представляла её не одну, а среди друзей. Счастливую, а не беспокойную. И у нее никогда не было сверкающего кольца с бриллиантом на безымянном пальце левой руки, которое засияло, когда она регулировала зонт. Она никогда не была обручена. И уже никогда не будет.