Рожденные лихорадкой (ЛП)

Как обычно, Книга не смогла с точностью воспроизвести все детали. Расправив плечи, я шагнула вперед, остановившись где-то в полуметре от нее, и рискнула застыть на месте, ставя на то, что люди предоставят немного личного пространства подделке, если они, конечно, видят её, и если она явилась не только мне. Хотя кто знает? Может, зрительная галлюцинация имеет свое собственное скрытое силовое поле. Меня тут же окутал аромат ее любимых духов и едва уловимого лавандового кондиционера «Snuggle», который она добавляла в сушилку, чтобы сделать свои джинсы более мягкими.

Мы стояли так некоторое время, лицом к лицу: иллюзия моей сестры смотрела сквозь меня, будто искала на улице бог знает кого; я же всматривалась в каждый сантиметр ее лица. Ладно, признаю, я наслаждалась, пристально рассматривая ее лицо, потому что, хоть это и была иллюзия, это была идеальная копия и… Боже, как же мне ее не хватало!

И до сих пор не хватает.

Прошло тринадцать месяцев, а рана, которую мне причинила потеря любимой сестры всё ещё открыта и по-прежнему глубока. Некоторое люди — которым не доводилось терять тех, кого они любят беззаветно, даже больше, чем самих себя — считают, что года вполне достаточно, чтобы справиться с травмой, вызванной их смертью, и продолжить полноценно жить дальше.

Да пошли вы все на хрен, года вовсе недостаточно.

За год сильно не продвинешься. Не помогло и то, что существенную его часть я пропустила, проведя всего несколько часов в Фэйри и пробыв в состоянии сексуальной одержимости — состоянии сознания, которое явно не способствует примирению с горем. Чтобы научиться отвлекаться и не вспоминать об утраченных возлюбленных, требуется время. Мы держимся за воспоминания, которые режут как опасная бритва. Большинство из нас пытается снова полюбить, но сестру всё равно заменить невозможно. Как и невозможно исправить свои многочисленные ошибки, извиниться за свои промахи и за то, что у тебя не вышло понять, что что-то пошло не так, до того, как стало слишком поздно.

Мне хотелось заключить в свои объятия и крепко обнять эту иллюзию. Хотелось услышать ее смех, то, как она произносит мое имя и рассказывает, что у нее все хорошо там, где бы оно ни находилось это место, куда попадают умершие. Что она там счастлива. Что она не попала в какое-то чистилище.

Или того хуже.

Один взгляд на эту копию Алины пробудил в моем сердце всю боль, ярость и жажду мести. К сожалению, моя жажда мести могла быть направлена только на старуху, которую я уже убила, и была печально связана с девочкой, которую я любила.

Не поэтому ли Книга делает все это? Неужели, ослабив меня невидимостью и чувством собственной несостоятельности, теперь загоняет нож ещё глубже, демонстрируя, что я могу вернуть себе, если соглашусь сотрудничать? Очень жаль, но заполучив её снова, я стану злом и буду вне себя.

— Да пошла ты, — зарычала я на Книгу.

Я бросилась вперед, чтобы пробиться сквозь иллюзию, и со всей силы врезалась в тело так, что отлетела назад, споткнулась о цветочный вазон, а затем, размахивая руками, перелетела через него. Я умудрилась перевернуться в воздухе и приземлиться на четвереньки в лужу, выпустив зонтик из рук.

Я кинула взгляд из-за плеча. Уже и позабыла, как хороши иллюзии Книги. Такое чувство, что я действительно столкнулась с кем-то. Кем-то теплым, живым, кого так хочется обнять. Как-то я уже играла в волейбол и пила «Корону» на пляже с иллюзией моей сестры, которая казалась такой реальной. Я больше не попадусь на это.

Она поднялась с тротуара, отряхнула джинсы, прищурилась и начала массировать виски, словно в приступе головной боли, выглядя при этом удивленно и растерянно. Она оглядывалась вокруг, пытаясь понять, что за ерунда с ней приключилась. Может, она столкнулась с невидимым фейри?

Здорово. Теперь я ещё и пытаюсь прочитать иллюзорные мысли в иллюзорной голове моей иллюзорной сестры.

Единственное, что мне остается — убраться отсюда, пока меня не затянуло еще больше, прежде чем Книга сможет воспользоваться моей очередной слабостью при помощи своих садистских фокусов.

Сцепив зубы, я заставила себя выбраться из лужи и встать. Мой зонтик исчез под ногами прохожих. С рычанием я отвела свой взгляд от того, что, я знала наверняка, не было моей сестрой, и пошла прочь с Темпл Бар, не оглядываясь, растворяясь в тумане и дожде.

* * *

В конце квартала из по-фейрийски неестественного тумана вырисовывалось четырех… нет, сегодня пятиэтажное здание «Книг и Сувениров Бэрронса» — ярко освещенная крепость, то тут, то там сверкающая вставками вишневого дерева, белого известняка и антикварного стекла, он как будто воплощал в себе некую элегантность Старого Света. Прожектора, расположенные по всему периметру крыши, прорезали темноту лучами света, газовые светильники горели через каждые шесть метров по обеим сторонам булыжной мостовой, хотя за ее пределами невероятно большая территория Темной Зоны по-прежнему была окутана тенями, и казалась покинутой и неосвещенной.