Рожденные лихорадкой (ЛП)

Я моргнула, но всё осталось без изменения. Рядом с древней молельней, примыкающей к покоям Ровены, около привязанного МФП, который использовали для уничтожения ЛК, ночь была темнее чёрного.

Абсолютное отсутствие света очерчивало идеальный круг размером с небольшую машину. Я указала на него остальным.

— Вы знали об этом?

Бэрронс покачал головой.

Танцор вздохнул.

— Я надеялся, что мы убили Ледяного Короля до того, как он внёс свой космический вклад, но он не терял времени зря, пока мы отвязывали МФП. Похоже, уменьшенная квинта, которую мы ему скормили, оказалась офигенно вкусной.

Словно очередное доказательство того, в какой ужасной ситуации мы находимся, как будто оно нам требовалось, около молельни, метрах в тринадцати от стен аббатства, зависла самая большая черная дыра из всех мною виденных.

— Что будет, если она разрастётся и достигнет стены? — потребовала ответа я. Сама догадываюсь, но хочу, чтобы кто-то убедил меня в том, что я не права.

— Если она ведет себя так же, как та, что под Честером, — ответил Бэрронс, — аббатство и всё, что в нём, исчезнет.

— В лучшем случае, — поправил Танцор. — Я изучал их, забрасывая внутрь мелкие объекты. Все дыры, что я видел, зависают над землёй. Думаю, как и все остальные, ведь ЛК забирал частоты прямо из воздуха, оставляя свои депозиты взамен на том же самом месте. И это не лишено смысла, учитывая, что звуковые волны, соприкасаясь с объектами, искажаются. Каждый из объектов, которые я забрасывал, был тут же поглощён, а аномалия слегка увеличивалась в размерах. Толку от этого нам никакого, потому что увеличение её размеров не было пропорционально массе, поглощенного объекта.

— К чему ты клонишь, черт тебя дери? — рявкнул Бэрронс.

— Дослушай и поймёшь. Когда дыра под Честером поглотила упырей Мак, они тоже, между прочим, парили над землей. Ничто из того, что я забрасывал в черные дыры, не соприкасалось с другими объектами.

Может, я и не знаю ответа. Может, ответ ещё хуже моих догадок.

— В самом худшем случае, — продолжал Танцор, — она поглотит аббатство и всё, с чем оно соприкасается, воспринимая всё это как единое целое.

— Но аббатство соприкасается с Землёй! — воскликнула я.

— Вот именно, — ответил Танцор.

— Как быстро она может поглотить его? — требовательно спросил Бэрронс.

— Невозможно знать наверняка. Возможно, дыры поглотят только то, что находится на поверхности и недостаточно велико, чтобы противостоять притяжению этих штуковин. Может, такие большие объекты, как Земля, они не в состоянии втянуть, и дыра поглотит всего лишь часть аббатства. Если притяжение черной дыры соразмерно силе земного тяготения, можно предположить, что объект разрушится под воздействием двух противоборствующих гравитационных сил, при достижении критического напряжения. Проблема в том, что я не могу гарантировать, что они поведут себя подобно тому, что принято считать черными дырами. По большому счёту, наши знания касательно самих черных дыр весьма спекулятивны и ограничены, так что рискни мы провести подобный эксперимент с какой-то другой сферой, можем ненароком запустить необратимый эффект домино.

— Подытожь, — отрезала я.

— Вывод такой: мы не должны допустить, чтобы черная дыра достигла аббатства, даже если для этого нам придется сровнять его с землей.

Глава 9

Из мрака восстал герой, рыцарь этот служит лишь своему городу…[12]

Джада устремила взгляд в ночь, наблюдая из окна за тем, как посетители исчезли из вида, пройдя мимо колонн центрального входа аббатства.

Она была уверена, что они придут. Те, кто хотят, чтобы она снова стала той, кем больше не является, той, что просто не смогла бы прожить в Зеркалье несколько кровавых и безумных лет.

Они думают, что она украла их Дэни. Она этого не делала. Думают, что у неё раздвоение личности. Это не так.

Она то, во что превратилась Дэни.

Теперь она не такая, как та Дэни, которую они все знали.

Неужели они ожидали, что девчонка, сиганувшая в Зеркало, пять с половиной лет спустя вернется такой же, какой была, словно с ней ничего не случилось за всё это время?

Это просто невозможно.

Четырнадцатилетняя Дэни утеряна так же безвозвратно, как и чья-либо юность.

Их желания нелогичны. Желания часто бывают таковыми. У неё самой есть несколько абсолютно лишенных смысла желаний.

А ещё она была уверена в том, что имя, которое она для себя выбрала, огорчит их. Но её так долго не называли Дэни, что она уже и не помнит, когда это было. К тому же она хотела начать всё заново, оставив прошлое позади.

Она снова дома.

Жизнь началась сначала.

И живет она так, как умеет.