Рожденные лихорадкой (ЛП)

Она окрестила его Шазам! в честь супергероя, надеясь, что это поможет ему справится с тоской, и он, как и его легендарный тёзка, станет грандиозным спутником. Но волшебник ему нравился больше, поэтому впоследствии он стал просто Шазамом.

Все это происходило в ее первый год Зазеркалья, как она называла то время; еще до того, как она обрезала волосы, когда она все еще верила, что ее спасут, и все еще была готова рисковать, и знакомилась с довольно разумными, на первый взгляд, обитателями миров, в которых непродолжительное время жила.

Путешествуя по небольшим континентам планетки Олин, которая раз в шесть меньше земной луны, она искала способ выбраться с неё, а её угрюмым спутником, склонным исчезать без предупреждения, был мелкий, капризный, требовательный котомедведь. Она впитывала все, что он мог или хотел ей дать между приступами депрессии, которые он заедал всем, до чего только могли дотянуться его лапы.

Ее депрессивный, капризный спутник учил ее не фиксировать мысленно карту, а наоборот расширить свое восприятие и научиться чувствовать возможные преграды, возникающие на пути.

Все закончилось тем, что у нее появилось еще больше синяков, чем было, когда она делала все по-своему.

Но однажды с завязанными глазами и ноющими от боли конечностями, подавленная и раздраженная его бесконечными упадническими комментариями касательно всего: начиная от солнца на небе, расположенного под углом, не предвещающим ничего хорошего, и заканчивая неизбежной надвигающейся гибелью его мира, предсказанной изогнутыми ветвями телепортирующихся деревьев — она, наконец, начала понимать, что он имел в виду.

Благодаря Шазаму, Джада теперь могла играючи передвигаться стоп-кадром, и чувствуя все преграды, ни с чем не сталкивалась, она скользила в воздушном потоке так же плавно, как спускалась по водной горке в аквапарке.

Здесь и сейчас в аббатстве, передвигаясь в пятом измерении, прямо по курсу она ощущала колоссальную энергию. И это не был Риодан, которого она оставила в кабинете глотать после себя пыль.

Это был фейри, который был не совсем фейри. Принц, который был не совсем принцем.

Девять метров до цели, семь, шесть…

Она врезалась в твердую стену и отскочила от нее, выпав из воздушного потока, размахивая руками в поисках равновесия.

— О, Дэни, — сказал Риодан, ухмыляясь, — не заметил тебя.

Она застыла. Не заметил он, как же. Не стала даже прижимать пальцы к скуле, на которой без сомнения скоро появится синяк. Она спокойна, ничто не сможет вывести её из себя. Ничто и никогда.

— Я давно поняла, что у тебя не такое уж и прекрасное зрение, как я считала раньше, — бесстрастно сказала она. Он находился в воздушном потоке рядом с ней, а она даже не знала об этом. Она научится чувствовать его. Она избавится от этого недостатка.

Его улыбка испарилась.

Прекрасно. Она не отреагировала. Но ответила. Она была Джадой. А не той, кого он помнил. Краем глаза она заметила развернутые крылья и повернулась, чтобы рассмотреть посетителя. Последний раз, когда она видела Кристиана, он был без сознания, его клан транспортировал его обратно в Шотландию вместе с останками его дяди.

Частицы переливающегося всеми цветами радуги льда кристаллизовались в воздухе и опадали, покрывая позолоченный Круусом пол аббатства. Температура резко упала, в холле погасли подсвечники, рассчитанные на шесть свечей. Принц, живший в Горце, был недоволен, влияя на окружающую среду.

— Джада, он просеялся! — воскликнула Бриджит, а затем беззвучно добавила за его спиной: — Наши заклинания не сработали. Какого черта?

— Вольно, — приказала она ей, что подразумевало: «Попридержите пока оружие». Кристиан уже не был тем или чем он был до времени, проведенного на скале. И хотя большую часть дороги из Германии он провел в бессознательном состоянии, она увидела достаточно, чтобы понять, что его что-то изменило, усмирив его дикую природу и безумие.

Холл внезапно наполнился движением, прибывало всё больше ши-видящих. Она позволила себе немного насладиться картиной того, как коридор величественного старинного аббатства заполнялся хладнокровными, хорошо обученными и вооруженными женщинами. Вот так и должно было быть всегда. Каждая из них олицетворяла собой жизнь, семью, яркую судьбу, и она уже существенно приблизила их к тому, чтобы они смогли оставить след в истории.

Кристиан заскользил по проходу к ней: наполовину мускулистый Горец, наполовину изящный темный фейри, его величественные иссиня-черные крылья скользили по позолоченному полу. Несмотря на то, что их обучали держать строй, несколько ши-видящих отошли назад.