Рожденные на улице Мопра

«Лешенька, милый! Как мы с тобой договорились, я у тебя немного взяла взаймы. Верну через 2 недели. В крайнем случае через месяц. Целую. Люблю. Твоя Вика.»

— О-о-о! — ласково взвыл Алексей и поцеловал записку. — Какая замечательная сука!.. А все-таки я в нее влюблен. Надо как можно дольше держать в себе это чувство. Это святое экзистенциальное чувство любви!

Алексей нашел в рукописи Яна Комаровского «Тайный смысл женских имен» расшифровку имени Валентина. «Валентина — из тех, которая и вашим и нашим — всем спляшем…»

Отметить победу новой демократии заехал Осип Данилкин. Привез бутылку виски и лимон. Тут же полез в холодильник Алексея искать закуску.

Осип наполнил квартиру многословьем и эйфорией победы. Он сиял от восторга:

— Мне сам Ельцин руку пожал! А потом еще по плечу похлопал. Понял? Куда ты пропал? Тебе тоже надо было засветиться в Белом доме!

— Зачем? — грустно сказал Алексей, замечая, что у Осипа, который торопливо режет на кухонной доске раздобытый в холодильнике кусок салями, мелко дрожат руки. — У нас парень в учебке служил, — издалека подступил Алексей, — Данька Тимофеев. Детдомовец. Тщедушный такой, хиленький. Кличка у него была «Клюшка». В детдоме, наверное, ему здорово доставалось… У него тоже руки дрожали, когда он к хлебу тянулся. Особенно — к белому. Наверное, он его вдоволь никогда не ел…

— Ты это к чему?

— Когда ты, Оська, занимался фарцовней и брал деньги за пластинки и джинсы, у тебя тогда руки тряслись меньше, чем сейчас…

— Плевать! — отмахнулся Осип. — Мы победили! Понял? Теперь этим старым цэковским носорогам ничего не светит! Наши идут… Призрак коммунизма отбродил навсегда, доживает последние дни в «Матросской тишине». Этот мир мы больше никогда не отдадим голытьбе!

— У нас в Вятске был местный турнир по футболу. Между предприятиями, — сбивал Осипа своими историями Алексей. — Как-то раз с обувной фабрикой должен был играть ремзавод. Но перед матчем на ремонтном заводе выдали получку… Вечером на поле команда ремзавода выйти не смогла. Все бухие. Им «баранку» записали.

— Поделом дуракам! Сейчас очки достались Ельцину. Эти мудозвоны путчисты сами виноваты, что запили и провалили заговор.

— Им, видать, до путча тоже зарплату выдали, — заметил Алексей.

— Ельцин, знаешь, чем силен? Нюхом! Он чует, где прорыв, где победа! Горбачов утильсырье. Свое оттарабанил. Теперь время Бориса! То, что он любит вмазать и немного валенок, это хорошо. Народ таким больше доверяет… Пора нам мозги приложить. По-крупному. Наш час пробил! Книжный бизнес отодвинем. Создадим совместное предприятие с Голландией. Мне уже дали в Белом доме наводку… Теперь никогда не будем пить дрянную водку! — скаламбурил Осип, рассмеялся и поднял стопку с виски.

— Ты что, когда-то пил дрянную водку? Сын начальника главка?

— Приходилось… Неоднократно! — парировал Осип. — К сожалению, не все в Москве дети министерских чиновников.

— Кто такой Ян Комаровский? — спохватившись, спросил Алексей.

— Гена Палкин. Журналюга. Занимается компиляцией, составительством книг на все темы. Пишет астрологические прогнозы…

— Не мудрено, — задумчиво сказал Алексей. — Если мы, Осип, сворачиваем издательство, я хочу забрать свою долю. Отправлю деньги матери. Пусть купит благоустроенную квартиру. Она всю жизнь надеялась, что наш барак снесут и дадут новое жилье. Теперь уж точно простому человеку ничего не дадут…

— Решать тебе. Мать есть мать, — согласился Осип. — Но помни, Леша, теперь простой человек и быдло в России — это не одно и то же. Простой человек захочет выжить — выживет. А быдло пускай дохнет.

— У нас в юношеские годы проводились боксерские бои. В рукавицах. До первой крови. Или до отруба, — по-прежнему насаждал аллегории Алексей. — Однажды однокашник мой, Игорь Машкин, шустрый, коварный в общем-то, ударил кулаком в лицо моего друга Костю Сенникова, он теперь монахом стал. Все кричат Косте: ответь! Бей Машкина! А Костя отвечает: я человека по лицу бить не могу… Костя кто? Быдло?

— Понимаю, — кивнул Осип. — Интеллигентская рефлексия, поиск смысла. Монахи там разные… Марк мне сказал, ты с какой-то шалавой пролетел… Пройдет. Не расслабляться, Ворончихин! Выгляни в окно. Мир переменился. Даже флаги другие. Новый отсчет истории. Мы победили!

XX

Чья-то шаловливая, пацанская рука на глухой кирпичной стене электроподстанции, которая питала улицу Мопра, накорябала углем: «Мишка мудаг». Чуть ниже и, похоже, той же рукой: «Борька тоже мудаг». Каких Мишку и Борьку подразумевал безграмотный отрок в распространенном оскорблении, понять стороннему человеку было невозможно. И все же взрослый вятский житель дружно склонялся к известным на весь мир Мишке и Борьке.

А что собственно есть история мира? Что есть история России?