Рожденные Смершем

В начале мая Селивановский снова попытался обратить их внимание на возможность провала наступления. Но и эта его попытка не увенчалась успехом, каждый остался при своем мнении. Не найдя у них понимания, он не попытался отстоять свою позицию перед непосредственным начальником — руководителем особых отделов НКВД комиссаром госбезопасности 3-го ранга Виктором Абакумовым. Тот рекомендовал не сгущать краски и обещал довести его обеспокоенность положением на Юго-Западном фронте до начальника Генштаба. После доклада Абакумову прошла неделя, а Селивановский не замечал изменений в позиции Тимошенко и в диспозиции советских войск.

12 мая 1942 года Тимошенко начал наступление, на четвертые сутки оно почти по всем направлениям натолкнулось на упорное сопротивление немцев и румын. Сбывался наихудший прогноз Рухле, авиация противника, завоевав господство в воздухе, лишила части 6-й и 9-й армий Юго-Западного фронта возможности совершать маневры. На отдельных участках они вынуждены были даже отступить. Тимошенко и Хрущев забили тревогу: бросили в бой последние резервы, не предполагая, что все самое худшее еще впереди.

За спиной наступающих советских войск, на левом фланге, над 57-й армией генерала Кузьмы Подласа, подобно дамоклову мечу, нависла мощная группировка противника, ее костяк составляла 1-я танковая армия. Она проявляла странную пассивность, что наводило Селивановского на мысль: гитлеровцы, отступая, специально заманивали в ловушку части Юго-Западного фронта! 16 мая он еще раз попытался обратить внимание Хрущева на грозящую опасность, тот не стал его слушать — наступление советских войск, несмотря на значительные потери на главном направлении — Харьковском, продолжало развиваться. На отдельных участках фронта гитлеровцы отступили на 25–50 километров. Об этих успехах Хрущев с Тимошенко бодро рапортовали в Москву и предлагали подключить к наступлению части Брянского фронта. Казалось бы, Селивановский и Рухле с их опасениями посрамлены.

Наступило 18 мая. Ночь на фронте на удивление прошла спокойно. Гитлеровцы не пытались контратаковать, а части 6-й и 9-й армий после короткой передышки сосредотачивались для нанесения нового удара. Ничто не предвещало грядущей катастрофы. Первым ее предвестником стало сообщение, поступившее к Селивановскому полчаса назад: 1-я танковая армия немцев пришла в движение.

И снова недобрые предчувствия охватили его.

«… Неужели? Неужели началось?! Размазня. Слюнтяй! Пошел на поводу у Хрущева с Тимошенко! Тряпка ты, Коля! Надо было доложить товарищу Сталину, и тогда бы все пошло по-другому? По-другому?.. — терзался сомнениями Селивановский.

Опытный профессионал, Селивановский никогда не пасовал перед трудностями и не клонил головы даже перед самыми грозными начальниками. В критические осенние месяцы 1941 года, когда командование Юго-Западного фронта во главе с командующим генерал-лейтенантом Михаилом Кироносом, под руководством военной контрразведки во главе с комиссаром госбезопасности 3-го ранга Анатолием Михеевым, прорываясь из окружения, полностью погибло, Селивановский был назначен на должность уже не существующего особого отдела фронта. Всего с тремя сотрудниками он совершил, казалось бы, невозможное, в условиях непрерывных атак противника, когда порой трудно было понять, где находится тыл, а где фронт, ему за короткое время удалось восстановить ряды контрразведчиков, пополнив их отличившимися в боях армейскими офицерами, обучить их азам оперативной деятельности и к середине октября организовать эффективную работу Особого отдела воссозданного Юго-Западного фронта.

Спустя семь месяцев после трагедии, произошедшей под Киевом, она снова могла повториться. Селивановский, проклиная себя в душе за проявленное малодушие, порывался снять трубку ВЧ-связи и доложить Абакумову об угрожающей обстановке, складывающейся на левом фланге Юго-Западного фронта. Его тревожный взгляд скользнул над головами Ильина, Рязанцева, Прядко и остановился на портрете Сталина.

«Погоди, погоди, Коля! Еще не ясно, что происходит на левом фланге. Доложишь невпопад и обвинят в паникерстве!.. А если?.. Потом уже будет поздно! — размышлял Селивановский.

Ильин, Рязанцева и Прядко не подозревали, что сейчас происходило в душе Селивановского, они пребывали в эйфории — успехи на фронте и в операции «ЗЮД» окрылили их.

— Николай Николаевич! Николай Николаевич, разрешите обратиться? — решился потревожить его Рязанцев.

— А… Что? — встрепенулся Селивановский.

— Разрешите обратиться?

— Да! Да! Слушаю тебя, Павел Андреевич.

— Николай Николаевич, уже сегодня к операции можно подключать майора «Борисова»! — бодро доложил Рязанцев.

— Сегодня?! — переспросил Селивановский, мыслями он все еще был на левом фланге фронта.

— Да, Николай Николаевич! — подтвердил Ильин и пояснил: — Начальник штаба наконец разродился блоком дезы для «Борисова».

— «Борисов»… «Борисов»? — повторил Селивановский.