Рожденные Смершем

— Так он же и рекомендовал его товарищу Сталину.

— Кто и куда рекомендовал, не твоего ума дело! Ты понял?

— Так точно!

— Позиция наркома понятна. Ты был у Сталина, а он что сказал?

— Вы уже знаете?!

— Так что он сказал?

— Обо всех серьезных недостатках в организации боевой деятельности войск Сталинградского фронта докладывать начальнику Генерального штаба. В неотложных случаях лично товарищу Сталину.

Абакумов, поиграв желваками на скулах, заявил:

— Коля, второго раза у тебя может и не быть. Ты это понимаешь?

— Так точно, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга.

— Поэтому, прежде чем докладывать товарищу Сталину, ты уж не сочти за труд посоветуйся со мной.

Селивановский смутился и, избегая взгляда Абакумова, сказал:

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, поймите меня правильно, я не хотел подставлять вас. Я…

— Ну ты все понял, Коля? — перебил Абакумов.

— Так точно!

— Раз понял, то нечего тут глаза мозолить кому не следует! Возвращайся в Сталинград и не вздумай высовываться! Сиди тихо, как мышь, пока шум не утихнет! — распорядился Абакумов.

— Есть! — ответил Селивановский, с облегчением выдохнул и покинул кабинет.

В приемной его ждал помощник дежурного по управлению, вместе они спустились к машине и выехали на аэродром. Там к Селивановскому присоединился Белоусов. В ночь на 27 июля они возвратились в Сталинград и приступили к работе. Прошел день, за ним второй, а решения Берии все не было. Неопределенность для Селивановского закончилась 3 августа, в тот день по распоряжению Сталина из Москвы в Сталинград прибыла группа сотрудников Центрального аппарата НКВД во главе с Абакумовым. Не задержавшись в штабе Сталинградского фронта, они разъехались по частям и приступили к опросу начальников особых отделов дивизий, армий и командного состава войск. В беседах с ними перепроверялась информация, изложенная Селивановским в шифровке на имя Сталина.

4 августа, несмотря на сложную обстановку на участке обороны 64-й армии, Абакумов в сопровождении майора Белоусова и отделения автоматчиков из роты охраны Особого отдела фронта на трех машинах выехали в ее расположение. После обстоятельных бесед с командующим 64-й армии генералом Чуйковым и членом Военного совета бригадным комиссаром Абрамовым Абакумов отправился на боевые позиции 13-го механизированного корпуса. Там он провел встречи с офицерами штаба и командирами частей, выслушал их мнение и оценки состояния управления войсками.

Завершив работу, группа Абакумов выехала в Особый отдел фронта, в нескольких километрах от него попала в засаду. В ходе завязавшейся перестрелки часть диверсантов была уничтожена, а часть, пользуясь темнотой, скрылась. Абакумов не пострадал, Белоусов и один военнослужащий из отделения охраны получили ранения различной тяжести, двое погибли.

Получив это сообщение, Селивановский немедленно покинул расположение 258-й стрелковой дивизии, прибыл в Особый отдел фронта почти одновременно с Абакумовым и столкнулся с ним у двери своего кабинета.

— Ну и бардак у тебя, Селивановский! Диверсанты шастают под самым носом! — не удержался от упрека Абакумов.

— Виноват, товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга. Меры по их нейтрализации предпринимаются, но, к сожалению, сил не хватает, — признал Селивановский.

— И какие же меры?

— Из числа опытных сотрудников сформировано пять оперативно-боевых групп. На них возложена задача по поиску и ликвидации диверсантов.

— Это не выход! Не дело гонять опытных сотрудников по степям, они не сайгаки. Надо действовать на упреждение, внедрять нашу агентуру в спецслужбы фашистов!

— Такая работа ведется, товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга. В составе абвергруппы 102 действует зафронтовой агент «Гальченко». Подготовка еще двух находится на завершающей стадии.

— Мало! Очень мало! И вообще, хватит отсиживаться в окопах, пора переходить в наступление!

— Я приму меры, товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга! В ближайшее время приму! — заверил Селивановский.

— Ладно, а теперь принимай меры ко мне, — ошарашил его Абакумов.

— Э-э какие?!

— Мало того, что обстреляли, так ты еще голодом решил уморить.

— Извините, сейчас все исправим! Сейчас! — смешался Селивановский, схватился за телефон; ему ответил дежурный по отделу, и распорядился: — Петр Николаевич, срочно найди Цыбуляка, пусть он немедленно займется ужином!

— Есть! — принял к исполнению дежурный. Опустив трубку и пряча глаза от Абакумова, Селивановский смущенно произнес:

— Извините, Виктор Семенович, с чертовыми диверсантами закрутился и совсем забыл про ужин.

— Ладно, я с голоду не помру, а вот красноармейцы — другое дело! — заявил Абакумов и в сердцах бросил: — Безобразие, так по-скотски относиться к людям! С этим нельзя мириться, надо принимать меры!

Селивановский напрягся, не знал, что думать, и искал ответ в глазах Абакумова. А тот дал волю своему гневу.

— Это же надо так довести красноармейцев, что они готовы сдаваться в плен врагу!

— Кто? Где? — насторожился Селивановский.

— На передовой.

— Я разберусь! Я приму меры, товарищ…