Рожденные Смершем

Мне довелось провести в окопах и траншеях, блиндажах и хатах под Сталинградом всю его героическую эпопею. Я еще раз опровергаю ложь, которую придумали «писатели-демократы» и «телевизионщики» новой волны, взращенные на хлебах Советского Союза, но движимые отнюдь не любовью и даже не заботой о Родине. Ложь эта в том, что работники особых отделов, а потом Смерш якобы сидели по теплым тылам с толстыми бабами, хлестали там водку и изредка или часто (в зависимости от фантазии авторов) «приводили в исполнение». Все это не так.

На моих глазах снаряд попал в ДЗОТ и погибло целое отделение, падал сраженный осколком товарищ, с которым я так и не закончил разговор, не раз проходил мимо еще горящих танков и разбитых дымящихся пушек, по оттенкам свиста бомбы научился распознавать ее калибр и опасность, видел падающих под пулями людей, сам слышал пули и осколки, поющие на разные голоса <…> Говорю это не из-за чувства гордости, хотя гордость за пройденное, содеянное присутствует во мне, старом человеке. Говорю это для того, чтобы вы знали и помнили, что довелось пережить вашим отцам и дедам. Говорю для того, чтобы никакие резуны и поповы, манштейны и трумэны не смогли опорочить в ваших глазах подвиг советского солдата, чтобы вы вспоминали о нас с гордостью, частично той, нашей <…>

Возвращаясь к итогам Сталинградской битвы, он подчеркивал:

…битва показала высокий уровень советского военного искусства и, по существу, стала достойным, поучительным уроком истории. В то же время битва под Сталинградом явилась и неопровержимым свидетельством огромной мощи, роста военного мастерства советских Вооруженных сил в целом. Она послужила отличным примером и толчком для проведения в 1943 году целой серии новых наступательных операций, важнейшим этапом на пути к нашей полной победе в Великой Отечественной войне. <…> Именно после Сталинграда в корне изменилось настроение советских солдат и офицеров, именно там дано было нам окончательно поверить в победу»[29].

После победы под Сталинградом в решительное наступление перешла не только Красная армия, но и советские спецслужбы, военная контрразведка в частности. Она все чаще использовала тактику внедрения своих зафронтовых разведчиков в разведывательные и диверсионные центры абвера и главного управления имперской безопасности Германии.

Одними из первых перешли в наступление Николай Селивановский и его подчиненные. На их счету уже имелась успешная операция, получившая кодовое название «ЗЮД». Она была связана с внедрением в абвер-абвергруппу 102 под видом перебежчика лейтенанта Красной армии Петра Прядко. Результаты, достигнутые в ходе этой операции, оказались столько значимы, что ее взял под личный контроль начальник Управления особых отделов НКВД комиссар госбезопасности 3-го ранга Виктор Абакумов. Они вдохновили Селивановского на реализацию еще более дерзкой по своему замыслу операции. Он задумал внедрить в абвер советского разведчика, но теперь уже под легендой немецкого офицера, а именно переводчика 258-й стрелковой дивизии лейтенанта Ибрагима Аганина.