Рожденные Смершем

— Диверсанты! Пытались подорвать склад с боеприпасами, — подтвердил Селивановский, смахнул фотографии в ящик стола, и в его голосе зазвучал металл: — После поражения под Сталинградом гитлеровцы пытаются отыграться и развязали войну на всех фронтах. Один из них и очень важный — тайный. Абвер и «Цеппелин» приступили к массовой заброске шпионов, диверсантов и террористов в тыл наших войск.

— Только за последнее время нами захвачено в плен 15 и ликвидировано 8 вражеских агентов, — привел данные Ильин. — И это только начало! — заключил Селивановский.

— Понимаю. Они, как та змея, которой наступили на хвост, все норовят посильнее ужалить, — заметил Аганин.

— Правильно понимаешь, Ибрагим! И как тогда с ней и ее змеенышами бороться?

— Надо найти и раздавить их гнездо, пока змееныши не расползлись!

— Молодец, хватаешь все на лету! А если тебя под легендой немца внедрить в абвер?

— Я… я?! В абвер?!.. Но это же… — у Аганина не нашлось больше слов.

Путь в немецкую разведку мог оказаться дорогой, и к тому же в один конец, на этот счет он не строил иллюзий.

Его не страшили встреча с врагом, вероятность провала и смерть. С ней Аганин свыкся, каждый день, каждый час она забирала жизни боевых товарищей. Но при мысли, что придется надеть на себя личину врага, в нем все восставало против. Не решаясь посмотреть в глаза Селивановскому, он глухо обронил:

— Простите, товарищ старший майор государственной безопасности, но я не смогу выполнить ваше задание.

В кабинете воцарилась тягостная тишина. Ильин нервно теребил карандаш, выходило так, что при изучении досье Аганина он допустил просчет. Селивановский, сохраняя ровный тон, поинтересовался:

— Это же почему?

Мучительная гримаса исказила лицо Аганина. С трудом подбирая слова, он произнес:

— Поймите меня правильно, товарищ старший майор государственной безопасности, я не испугался! Нет! Но быть это… ну, врагом. Нет, я так не смогу. Ну, не смогу…

— Погоди, погоди, Ибрагим! — остановил его Селивановский и потеплевшим голосом заметил: — Быть врагом и сыграть эту роль — совершенно разные вещи.

— Ну не получится у меня, товарищ старший майор государственной безопасности. Не получится!

— А я уверен, что получится! — настаивал Селивановский и, улыбнувшись, заметил: — Это же ты, а не я в студенческом театре играл роль Кощея Бессмертного.

— Так то на сцене.

— Но играл же, и, говорят, хорошо играл. А такого злодея, как Кощей, еще поискать надо.

— Так я… — Аганин не нашелся что ответить.

— Ты, Ибрагим, прирожденный разведчик! Я знаю, что говорю. Все, сейчас отдыхать, а завтра вернемся к нашему разговору! — завершил встречу Селивановский.

— Есть! — принял к исполнению Аганин и поднялся на выход.

К нему присоединился Ильин.

— Погоди, Володя! — остановил его Селивановский и распорядился: — Ибрагима разместить так, чтобы он чувствовал себя как у Христа за пазухой!

— Ясно, Николай Николаевич, всех чертей разгоним! — заверил Ильин.

— Ладно, шутник, спокойной вам ночи, — пожелал им Селивановский и снова обратился к материалам на Аганина, задержал внимание на его фотографии и подумал:

«Совсем еще мальчишка!.. Ошибаешься, Коля, война быстро учит. Он уже больше года на фронте и находился не в обозе, а в полковой разведке. Значит, должен справиться с заданием не хуже, чем Прядко. При надежной легенде и таких, как у него способностях, он вполне может сделать карьеру в абвере! А это совершенно иной уровень оперативных возможностей! Как раз то, что требует Абакумов: «бить врага в его осиных гнездах».

…Стоп, Коля, не спеши, как говорится, утро, вечера мудренее! Завтра на свежую голову надо еще раз все обмозговать».

С этими мыслями Селивановский отправился спать. На следующий день после завтрака он вызвал к себе Ильина. Владимир не вошел, а ворвался в кабинет, его глаза блестели и с порога выпалил:

— Николай Николаевич, Ибрагим готов выполнять задание!

— Готов? Это же, что такого ты с ним сделал?

— Да ничего особенно, Николай Николаевич, от души попарил дубовым веничком.

— Надеюсь, не до смерти?

— Хо, Ибрагим двужильный.

— Где он?

— Здесь, позвать?

— Погоди. Я вот что подумал: Ибрагиму надо отработать не просто надежную легенду прикрытия, а такую, которая бы позволила ему сделать карьеру в абвере.

— Ясно, Николай Николаевич. В глазах фрицев Ибрагим должен выглядеть героем! — заявил Ильин.

— И на все про все у нас неделя, от силы две, пока немцы варятся в Сталинградском котле.

— Я понял, Николай Николаевич!

— Легенду надо подкрепить весомыми доказательствами.

— Они есть! — воскликнул Ильин.

Он вспомнил про пленного полковника Бойе, дневник, карту и знамя полка. Карта и, конечно же, знамя — символ чести части могли сработать на Аганина и серьезно подкрепить легенду прикрытия. С этим он действительно выглядел бы героем в глазах гитлеровцев.

— Ну давай рассказывай! — торопил Селивановский.

— Легализовать Ибрагима через полковника Бойе, — доложил Ильин.

— Кто такой?

— Командир полка. Вчера взяли в плен.

— Та-а-ак, и каким же образом этот Бойе обеспечит легенду прикрытия для Аганина?