Рождённые свободными

Улучив момент, вожак бросился на них, оскалив пасть.  Человек испугавшись, оцепенел и выпустил поводья  из рук.  Конь сделал выпад, чем напугал хищника. Но волк не ушёл, лишь прижавшись низко к холодной земле, и, злобно скалясь, рычал.  Жеребец настороженно фыркал, из его  ноздрей шёл горячий влажный пар, он рыл копытом колючий снег. Казалось, это противостояние хищника и его жертвы могло длиться вечно. Волк не сводил взгляда с грациозной шеи коня, он замер, готовясь к нападению. Конь переступал на месте, но успел увернуться, когда волк с утробным рычанием набросился на него.

Вожак атаковал снова и снова. Но жеребец встал на дыбы, ещё немного и его копыта опустились бы на серую голову волка. Вожак, скаля зубы, отступил, но не сбежал. Конь опустил копыта, прижал уши к голове и стал рыть копытом землю. Противники выжидали, кто же уступит первым. Терпение закончилось у волка, он вновь бросился в атаку, но жеребец упредил его и ударил серого бродягу в бок. Жалобно заскулив, вожак поджал хвост и поспешил скрыться в лесу, укутанном снегом.

– Умница, молодец Пегас, – хозяин ласково потрепал коня за гриву.

Он до сих пор пребывал в замешательстве и совершенно забыл о ружье, что хранилось в сарае.

Пегас – пятилетний жеребец гнедой масти. Его окрас был тёмно-коричневым, как горький шоколад. Он принадлежал к редкой и малочисленной вятской породе, оттого держался гордо и обособленно. Благодаря своей энергичности и выносливости, такие лошади высоко ценились в старину, Пегас был невысок ростом, но крепок сложением и коренаст: широкая холка, короткая шея, прямая спина и средние по длине ноги с небольшими копытами. Голова жеребца среднего размера, широколобая с прямым красивым профилем, большими ганашами довершала экстерьер. Из– под роскошной чёрной гривы выглядывала пара добрых блестящих глаз.

Старик взял Пегаса маленьким годовалым жеребчиком, на замену умершей от старости кобыле Фиалке. Построил собственноручно для жеребца денник большой и светлый, смастерил тёплый деревянный настил и сделал окошко, чтобы Пегас мог видеть дневной свет, наблюдать за жизнью вокруг. Что и делал Пегас, обладая живым и любознательным характером. Ему было интересно всё. Он рос быстро и нередко показывал свой нрав. Старик нянчился с ним и выпестовал его, будто он его внук. Никогда не привязывал, когда тот находился в деннике. И редко использовал седло, чему Пегас был несказанно рад. Старик использовал седло только для дальних конных прогулок или поездок в ближайший райцентр.

Хозяин заботился о Пегасе, укутал его в шерстяную попону, и, бережно взяв за чумбур, повёл в денник. Скотный двор их маленького хозяйства насчитывал одну корову, пару гусей, десяток кур, две свиньи с несколькими поросятами.

Сумерки спустились рано. На широком синем полотне неба, словно пришитые алмазы, блистали звёзды. В морозной тишине потрескивали деревья. Где-то в глубине леса раздался одинокий тягучий вой. Теперь волки не подходили близко к деревне, напуганные столь яростным отпором.

Зимой все дни похожи друг на друга. В пять утра, когда до восхода солнца было ещё далеко, в хлев заходила хозяйка. Старушка, закутавшись в шаль и телогрейку, доила только отелившуюся корову, затем отпаивала телят, а оставшееся молоко сливала в ведро и уносила в избу. Она задавала много сена и комбикорма своей любимой коровушке. Чуть позже приходил старик, он кормил гусей, кур и свиней, но с большей охотой он заботился о своём любимце Пегасе. Для коня он обычно приносил какое-нибудь лакомство: разрезанную вдоль морковь; яблоки, припасённые с осени; подсушенный хлеб, который выпекала хозяйка; редко диковинные сухофрукты, особенно любимый Пегасом банан или пару кусочков рафинада.

Животные были вдоволь накормлены, а потому сытые они не боялись мороза, что установился после крещения и держал свои позиции уже второй месяц к ряду.

В течения дня фермеры добавляли корма и воды на кормостолы. Старик отпускал Пегаса погулять в огороженный загон, укутав в попону, но не выпускал за ограду, так он мог наблюдать за Пегасом. По обыкновению, жеребец гулял, добывал себе корм под снегом или просто купался в сугробах. Старик в это время убирал в хлеву, чистил денник. Зимой в деревне тихо, лишь изредка кто-то проезжавший на буране, тревожил обитателей деревни. Старуха пекла пироги, варила супы и готовила корм для скота. Так проходила большая часть дня, а вечером, покончив с дневными заботами, старики усаживались перед телевизором. Долгие часы они проводили в обществе друг друга, могли подолгу молчать, потому что все слова уже давно сказаны. Старуха, по привычке, читала одну из старых потрепанных книг, она любила цитировать интересные строки: