Рождённые свободными

"Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржёт, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок, суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы в мудром молчании, берегущие зарытую казачью славу… Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь!"¹

Старуха любовно посмотрела на седовласого старца, своего верного мужа и мечтательно улыбнулась, вспомнив, как красива степь летом. Улыбка коснулась обветренных губ старика, когда и он вспомнил о широких степных просторах, до которых рукой подать. Сейчас холодной зимней ночью покоится степь под глубоким снежным саваном, ожидая возрождения после долгой зимней летаргии. Небо было чистое и звёздное, словно какой – то волшебник подул на ладонь, где была рассыпана пыль и так образовались звёзды.

***

Некогда большое крестьянско – фермерское хозяйство пришло в упадок. Раньше здесь производили говядину, свинину, выращивали гусей, куриц, делали вкуснейшую во всей области колбасу. Также на плодородных землях выращивалось несколько сортов пшеницы и ржи, а рядом с фермой располагалась большая коневодческая ферма. Здесь трудились больше сотни фермеров, они ухаживали за скотом, возделывали землю. Но годы шли и юное поколение, чуть подрастая, покидало родные места. Ехали покорять города, искать лучшей участи. Когда остались лишь старики, стало ясно – село умирает и совсем скоро будет существовать только на карте.

Предыдущая осень была скудной на урожай. Старик заготовил ничтожно мало сена и корма для скота. Его заготовок едва хватило, чтобы перезимовать , весной комбикорм и овёс пришлось докупать, на это ушли последние деньги. Старик ездил в город на рынок, чтобы продавать консервы, которые за лето успела сделать старуха. Он складывал в большой рюкзак щедро приправленную пряностями колбасу, которую жена готовила по старинным рецептам, доставшимся ей ещё от матери, собирал соленья в дорожные сумки. Рано утром, задав Пегасу больше сена и овса, он отправлялся на автобусную остановку. Потом он стоял на рынке, где многие предприимчивые люди предлагали свой товар. Обычно это приносило небольшой, но стабильный доход. Сейчас же почти никто особо не интересовался консервами и колбасой, поэтому он заработал сущие гроши.

– Я нынче мало продал твоих сливовых компотов, лишь несколько колбас купили, когда я скинул цену, – сокрушался старик.

Хозяйка поставила перед ним тарелку с дымившимся супом. На столе громоздились румяные, ещё горячие пирожки, малосольные огурцы и крынка свежего молока.

– Нам нужно чем-то платить за корм, за аренду машин. Давай уедем к детям. Ведь старший – то уж давно зовёт к себе, – предложила женщина.

– Ну что ты такое говоришь? Как я могу бросить, то над чем годами работал. К тому же, я не могу просто взять и отдать кому-то Пегаса.

– Но я ведь продала уже половину своих кур и козу, – упрекнула его старуха. – Давай продадим Пегаса, на него уже давно заглядывалась Зинаида Головина.

– Но как я могу, – старик раздосадовано, покачал головой.

– Можешь, – старуха стояла на своём. Она налила ему горячего душистого чая из трав.

– Нет, – упрямился старик, но он никогда не умел спорить с женой и теперь его голос стал слабым и неуверенным.

Ему предстояло решить, возможно, самую сложную дилемму на свете – отказаться от своего друга или прозябать в нищете.

***

Лето выдалось знойным и душным. На лазурном небе ни облачка. Комары и прочий гнус не давали покоя, жужжали и крутились рядом. Цветущие пышным цветом яблони источали чудный сладкий аромат. День располагал к прогулкам. Закончив с делами, старик решил совершить конную прогулку по деревне, заодно осмотреть поле, где посеял рожь.

Старик с зимы мучился болями в спине, он даже не мог забраться в седло. Пегас фыркнул и тронул плечо сгорбившегося старика. Старик улыбнулся с благодарностью, а жеребец без понуканий и приказов склонился перед ним, предлагая сесть в седло. Тяжело, потеряв былую гибкость и быстроту действий, старец взгромоздился на спину коня.

Путь их был недолгим, они быстро объехали ферму. Хозяин осмотрел владенья, и кажется, остался недоволен, рожь не давала всхода, а та которая взошла быстро засыхала. Пегас спиной и боками почувствовал, как напрягся хозяин.

Ферма приходила в упадок, необходимы были деньги, чтобы спасти то, что осталось. Изба покосилась и в одиночку он не сможет её починить. Сыновья хоть и заботились о них, звонили часто, иногда приезжали, но с ремонтом дома помочь отказывались. Они звали к себе, жить в городе. Так поступали многие в этих краях. Соседи, состарившись, потихоньку перебирались к детям. Осталось всего лишь десять семей, да и те потихоньку исчезали. Старику претила городская жизнь с её ненужной суматохой, высотными зданиями и шумом машин.