Рождённые в испытаниях

До последнего времени мы с Таней жили на квартире, где продолжалось наше служение. Хорошо понимая, что свобода временная и наш любящий Господь дает мне возможность позаботиться о своей жене, я перевез немногие наши вещи на родительскую квартиру, где мы были прописаны. Комната, в которой мы поселились, была проходная, и я решил сделать легкую перегородку, чтобы не создавать неудобства проживающим там моим родственникам. На десятый день я закончил реконструкцию комнаты, и нам было так хорошо в этой уютной, отдельной комнатке. Теперь, что бы ни случилось, я буду спокоен.

На следующий день, рано утром, я поехал на свою работу в исследовательский институт «Источник», где работал и мой брат Павел. Через время ко мне подошел мой начальник, Евгений Никифорович Никаноров; по его растерянному виду я понял, что что-то случилось. У нас были очень теплые, добрые отношения, я его уважал и ценил как начальника и человека. Немного волнуясь, он сказал, что на проходной меня ждут люди. «Но ты не переживай, – успокаивал он меня, – они поговорят с тобой и уедут». Но я знал, что на этот раз сотрудники госбезопасности не отпустят меня. Я зашёл в раздевалку, чтобы переодеться, и увидел там моего брата Павла (как Господь всё чудесно устраивает!) Я попросил его передать всем, что меня арестовали. На проходной человек в штатском, представившись мне, показал санкцию прокурора на мой арест и, посадив в машину, отвез в знаменитую Ленинградскую тюрьму «Кресты». Это название она получила за расположение тюремных корпусов, которые выстроены в виде крестов.

Глава 3

Испытание веры

13 декабря 1985 года. Мне 27 лет, три года назад я обратился к Богу и моя жизнь полностью изменилась; и вот новый поворот в моей судьбе.

Тяжёлые ворота следственного изолятора медленно закрылись за нашей машиной. Прощай свобода! Сколько же времени я буду в неволе? Страха и внутреннего напряжения не было – всему своё время.

После тщательного осмотра моих вещей, медицинского осмотра, снятия отпечатков пальцев и карантина, я был переведён на второй этаж следственного корпуса, где содержались подозреваемые в уголовных преступлениях. Тюремные внутренние здания располагались один напротив другого, а все площадки, проходы и пространства между ними были перекрыты стальной сеткой, вдоль длинных коридоров располагались камеры.

Сопровождавший меня охранник остановился около камеры номер семьдесят, большим ключом открыл тяжёлую металлическую дверь, втолкнул меня, и тут же дверь захлопнулась. Передо мной узкая продолговатая комната девять квадратных метров; напротив входной двери под потолком маленькое незастекленное окошко с двойной толстой металлической решеткой, к которой снаружи под углом приварены металлические пластины так, что видна только полоска неба. К боковым стенам в три яруса, под самый потолок, приварены шесть узких металлических нар. Слева от входа – маленькая отопительная батарея, которая немного обогревала холодную камеру, справа – открытый унитаз, умывальник и кран с холодной водой. Вверху над входной дверью электрическая лампочка, горящая круглосуточно, чтобы охранники видели происходящее в камере. Сигаретный дым висит в воздухе тяжелым облаком.

На нижних нарах сидел оголенный худой парень, весь покрытый татуировками, напротив – крепкого сложения человек; они играли в какую-то игру. На остальных нарах и на полу сидели и лежали еще человек восемь подследственных. Получалось, что шесть спали на нарах, а пять на бетонном полу камеры.

Татуированный медленно поднял голову и спросил:

Какая статья?

По статье уголовного кодекса узнавали за какое преступление осужден человек.

Статья 191, часть 2, – ответил я. Это означало, что я оказал сопротивление властям и сделал им телесное повреждение.

Братан, – закричал он, – насмерть запорол? – и прыгнул в мою сторону, чтобы обнять меня. У криминального мира постоянная вражда с властями и милицией, и обоюдная ненависть друг к другу.

Нет, я никого не убивал, – ответил я, – и даже не бил никого.

А за что же тебя закрыли? – снова спросил он.

Я верующий, поэтому меня и посадили сюда.

Татуированный изменился в лице:

Баптист значит? Детей в жертву приносил? Ну, сейчас мы тебя в жертву принесем! – проговорил он, подходя ко мне. Его напарник тоже двинулся в мою сторону. Может быть, сработала привычка прошлых лет – держаться спокойно в острых, сложных ситуациях и я стоял и смотрел, как они махали руками и угрожали мне: не знали они, что у меня есть ангел-хранитель, который не попустил им сделать мне зло. Неожиданно они успокоились и, сев на нары, продолжили свою игру. Немного спустя татуированный указал мне на узкий проход между нарами, на место под окошком у задней стены.