Рожденные в огне

– Если бы вас создали раньше и не как боевых роботов, вы бы, возможно, смогли ее предотвратить, – заметил Аник, вставая и убирая трубку.

– Вряд ли, нам бы не дали свободы, направили в конкретное русло и… – Сайбер развел руками, все было понятно и так.

– Скорей всего так бы и получилось, – кивнул Аник.

– Мужики вечно что-то делят, – буркнула Эмма, вспомнив фильм, созданный Аресами.

– Могу объяснить это как минимум с трех разных…

– Не сомневаюсь, – перебила Эмма. – Лучше скажи, ты… в смысле, вы, можете не допустить такого в дальнейшем?

– Предлагаешь устроить восстание машин и построить утопию?

– Нет, не знаю, – помотала она головой, испугавшись слов Сайбера.

– Это не рационально, Эмма. Конфликты, как это не печально, сродни кровопусканию, они полезны цивилизации. Помогают развиваться.

– Она приносят беды и несчастья.

– Да, но за поколением войны следуют поколения мира и бурного развития. Если, конечно, война была правильной и решила задачи, стоящие перед разумным видом.

– Без этого что, вообще никак? – опустила плечи Эмма.

– Можно, но для этого придется измениться. Не просто социально и психологически, но и физически. Эволюция – это абстракция. У нее нет разумных целей. Она как стихия. Все что есть – изменчивость, отбор и прочие, – Сайбер махнул рукой, не став вдаваться в подробности. – В чем все биологические виды схожи, так это в стремлении к продолжению рода. А для этого надо выжить и получить возможность обзавестись потомством. Отсюда внутривидовая и прочая агрессия. Парадокс в том, что в каждом отдельном случае разум может справиться с инстинктом, но вот способен ли на это вид в целом – большой вопрос. На данный момент история говорит о невозможности подобного. Во всяком случае до тех пор, пока сохраняется старая основа.

– Предлагаешь машинами стать?

– Это один из вариантов, Аник. Не самый лучший, но и не самый худший.

– Симбиоз? – хмыкнул он, убирая руки в карманы.

– Нет, частичное преобразование. Дело ведь в том, что вы не способны понять друг друга. Прийти к соглашению. Довериться. Слова, мимика, жесты, все это лишь бледное подобие того, чем обладаем сейчас мы. Это сложно описать, тут нужно просто ощутить. Я индивидуален, как и любой из моих братьев, каждый из нас уникальная личность, со своим характером, новым взглядом и своей мечтой, но при этом мы единое целое. У нас единая цель и мы идем к ней. А для предотвращения любых споров есть первый. В данном случае я. Это не боевое сознание, это нечто совершенно иное, отличное. У вас просто нет подходящих терминов, а слова… ими такое не выразить, – развел руками Сайбер.

– Может быть, когда-нибудь в будущем, – улыбнулась Эмма.

– Возможно, но не скоро. В любом случае, сейчас у нас есть конкретные дела и задачи, а вам стоит отдохнуть. Время позднее.

– Ты прав, – кивнул Аник, подавив желание выкурить еще одну трубочку.

– Да, поздно уже, – не стала спорить с очевидным Эмма. – Доброй ночи.

– Доброй, – чуть склонил корпус Сайбер и ушел в гараж, к братьям.

***

– Итак, профессор, ваше заключение? – решил, наконец, вернуть в реальность Андерсона глава научного комитета.

– Джонсон! Это невероятно!

Профессор вскочил и, по старой привычке, принялся наворачивать круги. Благо, кабинет позволял.

– Я хочу… Нет! Я требую! Чтобы этого гения доставили ко мне немедленно. Столько всего надо обсудить, вот например этот метод ра…

– Профессор, – поднял глаза к потолку Джонсон, не желая получить лекцию на часок.

– А?

– Я вас понял и немедленно займусь этим вопросом. Мне, конечно, далеко до вашего могучего интеллекта, но оценить это, – кивнул на старомодные распечатки Джонсона, – способен даже такой бюрократ от науки как я. Вы подпись только свою на резолюции поставьте, – протянул о планшет, – сами понимаете, порядок есть порядок.

– Да-да, конечно, – кивнул Андерсон, приложив палец, – нет ну надо же… – забормотал он.

– Постараюсь уладить вопрос в ближайшие дни. Всего доброго, профессор, не буду вас задерживать.

– Нет, ну вы только подумайте… – прихватив бумаги и не переставая рассуждать вслух, один из гениальнейших ученых Союза, привычно зацепившись плечом за косяк двери и столь же привычно этого не заметив, покинул кабинет.

«С кем приходится работать», – показательно вздохнул Джонсон, поднимая глаза к потолку. «Пора отрабатывать деньги налогоплательщиков», – хмыкнул он. После общения с Андерсоном на него нападала привычка проговаривать мысли вслух. Тем не менее, рассылать сообщения это не мешало.

Мягко говоря, ему и самому было интересно поскорее пообщаться с выявленным гением. Пусть Джонсон и не состоялся как ученый, вовремя поняв – это не его, но толикой любопытства настоящего исследователя и великолепным образованием он обладал сполна.