Рожденные в огне

Я сидел на полу, возле нейрокапсулы, в которой покоилось то, что осталось от моей девочки. Ведь связь глушилась, они не могли предупредить что везут заложников. А мы… мы не успели предупредить военных о самолете, и они его сбили.

Перебитые кости, разорванные и обожжённые ткани, черепно-мозговая, перемолотые внутренние органы, изуродованное от ударов лицо… едва ли, в этом можно узнать ту, кем она когда-то была. И все же она не умерла. Это казалось чудом, но, как обычно и бывает, у чуда есть конкретное имя. В нашем случае имен оказалось много. Штаб перебросил нам нейрокасулы. Мы буквально укладывали в них вынесенные тела из огня, и лучшая на сегодняшний день аппаратура спасала жизни.

В первые мгновения, когда я увидел, во что превратилась Эля, мне было сложно в это поверить. Сложно поверить, что она превратилась вот в это. Сложно поверить, что еще вчера, она общалась со мной, смеялась и в шутку называла «Железной знаменитостью». Но несмотря на все повреждения, мозг остался относительно цел и функционален. Щит, нацепленный на неё оперативниками, (Джи и Си, я вас с больницы на руках вынесу!) принял на себя основной удар и защитил голову, поэтому, несмотря на огромные повреждения, мозг продолжал работать. Вот только, что это за жизнь, когда от тела осталось в лучшем случае половина? Потому мы и активировали криостаз. Превращать людей в киборгов, в настолько киборгов, к этому мы были не готовы. Тем более не всем повезло. Многие получили серьезные черепно-мозговые травмы, а это и вовсе делало их спасение при помощи имплантов и протезов вещью малореальной. Пока малореальной, но мы обязательно это исправим.

И это дало нам надежду. Не сдаваться. Не опускать руки. Бороться. И мы начали думать, как вернуть нашего, да-да, именно нашего человека. Ведь наших технологий хватит лишь на половину того, что необходимо сделать, чтобы вернуть «телу» жизнь. Нужно время и средства на развитие этих технологий, и если средства у нас есть, то со временем не очень. А потому, было принято решение, «Заморозить» тело до того момента, пока мы не сможем ей помочь.

Но словно мало мне было этого, внезапно пришло сообщение от Нара, заведующего больничным крылом. У Эммы отказало сердце, из-за чего была срочно начата операция по замене на искусственное, которая продолжается до сих пор. И все бы ничего, если бы не отказавшие до этого почки, печень, оба легких и желудок. Эмме срочно была нужна вакцинация от пожирающего её вируса с последующей операцией, ведь такими темпами она потеряет возможность просто шевелиться, после чего наступит полное поражение мозга. А так как нужного препарата мы еще не смогли разработать, после окончания установки биомеханического сердца, мы решили погрузить её в криостаз.

А добил меня Аник. Этот паровоз, завидев Элю, слег в больницу с инфарктом, и сейчас его активно пытаются откачать. И не сказать, что я его осуждаю. Нет. Если бы у меня были нервы, именно сейчас бы я их потерял, но в том-то и беда, нет их у меня теперь! Нет ни нервов, ни сердца, чтобы упасть, сложить ручки и ждать, когда тебя откачают! Нет, мне теперь нужно выступать в роли того, КТО будет откачивать! Эх… жизнь моя жестяная…

— Брат? — Раздался тихий оклик.

— Да?

— Совет спорит по поводу управления ВОРОН-ом. Вопрос уже не в том, будет ли создана организация, а в том, кто её возглавит. Джонсон просит твоей помощи в урегулировании нарастающего конфликта, как лицо предложившее эту идею в целом.

— Спасибо. Уже подключаюсь.

Вздохнув и помянув мысленно идиотов, я поднялся, одновременно подключаясь к системам зала заседаний.

— Прости милая… — Произношу, приложившись лицевой пластиной к стеклу. — … мне пора. Прости, что не смог тебя защитить, прости эту груду железа… но обещаю… я клянусь, мы с тобой еще встретимся. Я сделаю все, что в моих силах…

— …мы сделаем… — Последние слова, раздавшиеся в лаборатории, принадлежали не одному роботу. Нет. Они принадлежали десяткам, сотням хозяев, создавая вместе единый многогранный уникальный голос.

* * *

Зал совета.

— Моя компания выделила тридцать процентов своих мощностей, и мы имеем право на…

— Сколько? Тридцать? Да тут есть те, кто выделили двадцать, которые в два раза перекрывают ваши тридцать, но молчат!

— Друзья, не ссорьтесь. — Джонсон всеми силами старался успокоить членов совета, которые тянули одеяло на себя, пытаясь выбить себе как можно больше прав в будущей организации, но безуспешно. Если бы не спешка, если бы не экстренные меры, он бы спокойно, как и совет урегулировал этот момент, но когда приходиться действовать в спешке, на эмоциях, происходит нечто подобное. Но внезапно, его датапад ожил.

— Вижу, ты не справляешься. — Гласило сообщение. Видя, что оно без подписи, гадать над тем, кто его отправил, не пришлось. — Почему не подключаешь Маршала?

— Он занят. А еще, он просил передать тебе это. — Вместе с сообщением, ушел уникальный доступ командного приоритета. По сути, лидеру Войдов присваивали новый статус. Соответствующий новому положению дел.

— Сейчас буду.